Одержимые 6
Шрифт:
—…аная система! — сплюнул на пыльный пол один из душегубов.
Всего их тут было около пятидесяти. Двадцать разной степени красноты, а еще у тридцати метки. Почти одни мужики, заросшие… И они бухали.
— Да, ладно, Лех, расслабляться тоже надо, — другой бандит поднял бутылку водки и глотнул прямо из горла. — Тем более, те ребята, что не получили эти сраные лучи, теперь вызывают больше доверия.
— Да они все равно красным как елки сверкают!
— Ты же терпилу загипнотизировал, он и будет устанавливать… Этот… как его…
— Первый контакт! — Леха заржал.
— Точняк!
Мда.
Хорошо, что для них сегодня бренное земное существование закончится.
Я прикинул экспозицию, чтобы пространственная волна убила как можно больше народа. А потом задумался, и очередной раз меня посетила мысль, что зря я забиваю на прокачку интеллекта. Ведь волна лишит меня всего лута. Только черные коробки останутся, а тут на каждом сине-фиолетовые шмотки, да и повсюду сумки и баулы, где может быть куча полезного. Все это пригодится или Ждановским, или для торговли.
Вручную, что ли, всех резать?
А, собственно, почему нет? Проредить только сначала… И, главное, не дать убежать, чтобы потом их не ловить, и чтобы за то время, пока сюда не приедет группа Ждановских, выжившие не растащили лут.
«Ставлю метку на карте. Олегыч, высылай людей — богатая база отморозков. Попробую убить всех, но там кто-то на промысле и может вернуться, так что лучше побыстрее».
Олегыч Ждановский: «Высылаю».
Я снова вышел на улицу и первым делом зарядил молнию в четверку охранников. Им запретили пить, их ломало, и они грустили. По сути, я избавил их от страданий.
Полюбовавшись на дымящиеся тела и подхватив черные коробки, я зашел внутрь.
Ну, понеслась!
Молния! Телепорт. Пространственный взрыв. Молния. Удар посохом по голове. Хруст. Снова молния.
Крики, запах горелого мяса и беготня. Меня постоянно выкидывало из тени, но паникующие бухие маньяки даже не пытались сопротивляться. Кто-то прятался, а самые умные бежали к выходу, но, разумеется, не добегали.
На все про все мне понадобилось не больше трех минут.
В лучах бьющего из окон солнца клубился дым. Я с улыбкой осмотрел место побоища и, достав копье, принялся искать тех, над кем не висели черные коробки. Особенно был благодарен, если кто-то стонал от боли и подсказывал мне направление.
Коробки, разумеется, забрал сразу, остальное оставил «Ждановским».
«Вроде никто не ушел».
Олегыч Ждановский: «Ближайшая группа в двадцати километрах. Уже выдвинулись».
Я вышел на улицу и переместился на крышу здания. В пределах видимости были сотни красных лучей.
Какое потрясающее событие! Система, спасибо! Можешь же и порадовать, когда захочешь! Это будут долгие, тяжелые, но очень приятные десять часов!
Я улыбнулся и переместился к ближайшему.
Первые три часа прошли без эксцессов. Я перемещался вдоль юго-восточной границы Москвы, понемногу удаляясь. Таких крупных групп больше не встречал, максимум двенадцать лучей в одном месте. В основном
Ага. Частный дом. Снова вспомнился дядя Ваня и две обреченные девушки в его подвале.
Я немного повисел над населенным пунктом, и в глаза бросилось отсутствие всякого движения, не было даже одержимых. Причем нигде в пределах видимости. Кстати, и лучик-то значительно краснее предыдущих, не зря он обратил на себя мое внимание. Неужели кто-то соло устроил тут геноцид?
На втором этаже богатого дома я выбрал окно и через него телепортом проник внутрь, где тут же ушел в тень.
Ух ты! Вся комната, куда я попал, была завалена артефактами и расходкой. Понятно, что низкого качества, но количество поражало… Я сделал несколько шагов и осторожно приоткрыл дверь.
Огненный шар ударил в косяк, и его волной меня откинуло и выбило из невидимости. Я тут же переместился, выпил зелье здоровья и снова ушел в тень. Писец. Чувствуя, как боль отходит и ожоги заживают, я ужаснулся тому, как чуть не погиб на ровном месте. Вот что значит не вовремя расслабиться.
— Выходи, сука! Я вижу тебя! — раздался крик из глубины дома. Что интересно, голос был женским.
Видит… Это плохо. Что-то вроде Владовского рентгена. Плюс огненная магия и неизвестно какая вторая особенность. Знать бы, где эта сука, можно было бы рубануть волной.
— Что тебе надо? — интонация невидимой противницы изменилась и стала более спокойной. — Иди своей дорогой, нам нечего делить!
А! Придумал, как ее убить без риска для жизни. Вот только ущерб дому будет большой… Да и любопытно, откровенно говоря, что это за маньячила тут такая борзая.
— Ты зачем людей убиваешь?
— Я убиваю только козлов!
— Луч над тобой говорит об обратном.
— Краснеют только убийцы! — в голосе четко послышалась ненависть. — Если ублюдок изнасилует сто женщин, но никого не убьет, он даже не порозовеет!
— И где ты нашла сотни насильников?
— Не обязательно, что они успели это сделать! Они могли зассать в последний момент! Большинство из них ссыкуны! Но в мозгах своих озабоченных они все это представляют каждую секунду!
— А женщины где? — спрашивая, я внимательно слушал и был готов в любой миг отступить через окно.
— Мрази! Такие же, как их мужики! Похотливые суки без креста! Только на людях выказывают сочувствие, а на кухнях между собой…
Голос дрогнул и смолк. Мне очень хотелось посмотреть на говорящую. Более того, я чувствовал, что это одна из героинь моих романов. Человек, имеющий субъективную и, возможно, очень вескую причину стать монстром.
Достоевский — великий писатель, он понимал человеческую натуру и умел описать даже полную сволочь настолько трехмерно и залезая так глубоко в ее душу, что ты начинал ей если не сочувствовать, то хотя бы отчасти понимать. Мне всегда были интересны такие личности, и сейчас с огромным удовольствием с точки зрения исследователя душевных травм я бы продолжил этот диалог… Но, во-первых, это опасно. А, во-вторых, нет времени. Жаль.
Малый телепорт, и я оказался снаружи дома. Еще один, и я уже в луче красного света, идущего вверх, и падаю на крышу.