Одержимые

Михайленко Елена

Пока Экзор говорил, я тихо сползла на постель, под бок мужчине. Пошарив под одеялом, я нашла руку Ричарда и крепко сжала. Хотя, насколько крепко может сжать руку взрослого мужчины, да еще бывшего одержимого, мелкая девчонка? Но по-другому я не могла выразить свою заботу и понимание. Экзор чуть задумался, будто прислушиваясь к себе. То ли жест мой ему не понравился, а, может, слишком больно было рассказывать?

– Элли, ты уснешь от таких сказок на ночь?

– Ричард, тебе ведь надо выговориться, а мне надо послушать. От этого воспитательного момента никуда не деться. Так что продолжай, - подумав, ответила я.

– Как хочешь, - не стал спорить Экзор и теперь уже сам сжимал мою руку. Не сказать, чтобы не приятно, все же ладонь у него теплая, но почему-то то, как он иногда теребил мои пальцы, было...волнительно.

– Демон был сильный, но и я дурак упертый. Поэтому Закери приказал напоить меня одним зельем... В общем, мерзость, и по составу и по действию. Подавляет разум человека. Затуманивает, путает мысли, забирает

ощущение реальности. Будто кошмарный сон, который должен вот-вот окончится, но ты не просыпаешься. А демон владеет телом. Вот только сначала я полгода до первых изменений простоял у зеркала, похожего на твое. Боролся с демоном, который был отступником среди своих сородичей, пытался колдовать, пытался звать на помощь Бена, хотел снова двигаться, даже пошел с демоном разговаривать, но вот только он меня послал, по-нашему, кстати. Тело изменялось, как ты понимаешь, и ничего не помогало. Намудрил все же Закери с пытками. У него много подопытных крыс было до меня. В положенный срок начали резаться зубки, а потом и коготки. Боль я ощущал наравне с демоном. Вот только не всегда понимал, почему снова болит. То ли тело меняется, то ли опять ногти вырывают. Знаешь, я сейчас очень не люблю лекарей, особенно по зубам. Очень неприятно, когда клыки спиливают и замеряют, насколько они за ночь отрастут. А ведь додумались коренные вырвать. Дёсна потом жутко чесались, пока новые резались, но и их потом спилили. Вот не знаю почему, но нравилось Закери зубы мне рвать. Когти не трогал, а все зубы и зубы. Хорошо хоть узоры мне на них не наделал. Потом начались эксперименты с костями. Ничего не помню о том, что с ними проделывали, но треск стоял страшный, а я сразу терял сознание от боли. Странно, правда? Телом и так управляет демон, то есть он в сознании, а я нет, но все равно боль была такая, что меня накрывала темнота. Самое смешное, над чем злорадствовал и я, и демон, они не могли привести нас в сознание ни холодной водой, ни раскаленным металлом. Ни первое, ни второе были не страшны телу, в котором сидит дитя огня и льда. А от боли мы только впадали в еще более глубокое забытье. Кожу они с нас снимать не рискнули, только пару полосок срезали. Приходилось Закери давать нам отдых и еще и кормить. А потом начал делиться хребет. Знаешь, когда другие кости росли, это еще полбеды. Просто плотнее становились и крепче, но позвоночник... Больно и унизительно. Правда, оказалось, что хвост растет две недели с небольшим, а не месяц. Едой нас не баловали, как и водой. Стража уже нас жалела и хотела, чтобы мы сдохли от жажды и голода. Даже их мутило от того, что выделывал Закери со своими палачами. Но был у демонов один секрет, который и нам позволил выжить. Они могут впитывать влагу кожей. А уж в том, что нас поселили в самом сыром и холодном подвале можешь не сомневаться. Воды было вдоволь. Зельем меня временно не поили, и я отлично ощущал, как сама кожа притягивает капельки влаги и впитывает их, чтобы тело могло выжить. Чай, я, конечно, сейчас пальцами пить не смогу, но в экстренных случаях выживу. Тело само решает, когда ему надо питаться. Хорошо хоть за мясом сырым тело само не охотится, - усмехнулся Экзор. От этого его юмора меня еще больше затрясло. Мою руку он уже давно сжимал не так бережно, а я плакала, стараясь не всхлипывать слишком громко.

– Что потом?
– хрипло спросила я. Экзор посмотрел на меня чуть непонимающе, а потом и с досадой, осторожно вытер слезы рукавом собственной пижамы, плотнее укрыл одеялом, а сам сел, откинувшись на подушки. Я тут же подползла ему под бок, схватила руку, теперь уже полностью и уткнулась носом в плечо. Сказал, что я могу его жалеть, значит, пусть терпит. Ричард не стал сопротивляться и чуть потерся лицом в мои волосы.

– Потом пришел Закери и принялся осматривать мой позвоночник и хвост. Они немного недооценили подвижность нововыросшего органа с острым кончиком. Три глотки демон успел перерезать, прежде чем ему срезали хвост. Не полностью, нет. По кусочку. Каждый час по одному позвонку и так, пока до копчика не дошли, а потом принялись за спину. Смеха ради они оставили в ранах металлические щепы. То ли надеялись, что кости не срастутся, то ли наоборот хотели, чтобы можно было потом эти щепки по одной магией вытягивать из тела. Металл еще был странный, раны от него плохо заживали. Поэтому и шрамы, - пока Ричард переводил дух, я старалась нормально дышать. Мне было просто страшно от того, что Экзор все это терпел и от того, что все это могла испытать и я. Папочка, чего же стоило тебе ото всего этого меня уберечь?

– В общем, позвоночник им больше всего понравился, а Закери ждал, когда у меня потемнеют глаза. В ту ночь он со своими палачами в очередной раз ушел искать новую жертву. Вот тогда и подоспел твой отец. Захват всего отдела от приемной до подвалов в одну ночь. Всех темных тварей из клеток убил, демонов отправил в темный мир, а телам с покалеченными душами он дарил легкую смерть. Не знаю, почему жалость его оставила, когда он увидел меня? Сначала оттащил к пентаграмме и отправил демона домой, залечил раны, а потом десятилетие лечил разум и тело. Забрал к себе и скрывал от гнева Закери, а потом, когда этот сумасшедший получил свою смерть, все равно продолжил лечить и учить. Как доверять человеческим рукам, как колдовать, не вздрагивать ночью и как не ненавидеть демонов. Ты даже не представляешь, каким я был в те года. Безумец.

Совершенный безумец и калека. Отца чуть не убил однажды, мать напугал. Дом не один раз ходуном ходил от вспышек магии и моего гнева, - хриплый шепот утих, а я не могла и слова сказать. Просто глотала слезы и не знала, что с собой поделать и куда деть. Отчаянно хотелось как-то помочь Экзору, убрать всю эту боль из его души, но что я могу? Погладить по головушке и сказать, что все будет хорошо? Прижаться еще плотнее? Поцеловать в щечку и прижать в груди его лицо?! Никакая книга не подскажет, чем ему помочь и как правильно слушать такие истории, как жить после них. И ведь не сделаешь вид, что ничего не слышала.

– Ты не все мне рассказал, - прошептала я.

– Конечно, не все. Всего я и не помню, а кое-чего тебе лучше не слышать, - хмыкнул Ричард.
– Вина будешь?

– Давай. И чаю для крепкого сна. И тебе, и мне, - кивнула я.
– Чайник я поставлю, а тебе опять обворовывать ректора.

– С удовольствием еще раз его обворую. Знаешь, в подвалах просто ужасные крысы водятся. Гигантские! Хвостом бутылки сбивают и вино жрут!

Напиваться мы все же не стали. По столовой ложке в чашку с успокоительным настроем нам было достаточно. Хлестать с горя вино это низко и недостойно. Топить свое несчастье в спирте просто, и это удел слабых. Так что вино мы вылили в сковороду и приготовили поздний ужин. Мясо получилось на славу. Кусочки говядины, с корочкой, пропитанные вином, украшенные тонкими кружочками зажаренного на вине и масле лука... Но пока вино испарялось со сковороды, мы тоже прилично захмелели. Понемногу страх отпускал, и мы уже дружно хихикали над моей сонной неуклюжестью и рассказами Экзора о первом визите в погреба ректора. Оказывается, он это еще будучи студентом провернул все с тем же Беном на пару. Спать мы улеглись далеко за полночь, но Ричард обещал меня разбудить. Все же ему хватает и четырех часов, чтобы выспаться. Еще он признался, что спина сильно ноет на непогоду и после тяжелых рабочих дней, так что на один массаж в неделю он просто нарвался. Пытался, правда, отказаться, но угроза утопить половину его библиотеки в ванной оказала чудное действие на чуть пьяного алхимика.

Ричард уснул мгновенно, а я еще полчаса пыталась плакать беззвучно, уткнувшись лицом в подушку. Экзор рассказал далеко не все. Ведь сначала меняются внутренние органы. Что с ним делали? Что могло прийти в голову полоумному дяде? Ричард говорил о зубах, но ведь должны были расти и рога. Болезненно и долго. И я не заметила, чтобы у Экзора они остались. Значит, удаляли. Спиливали, вырывали, а, может, отламывали по кусочку? Устав плакать и бояться, я обняла спящего Экзора, и так и уснула. Я же вроде пьяная, мне можно.

Утром меня поднял из постели запах сдобы. На кухне Экзора не было, зато в лаборатории кипела работа в виде какого-то состава алого цвета, куда Ричард с маниакальным взглядом кидал бесцветные кристаллики одного из самых взрывоопасных веществ в мире.

– Доброе утро. Выясняю критическую массу суфиера для реакции с вот этой красной жижей.

– Отец видел хоть раз, как ты проводишь эксперименты?
– сглотнув, спросила я.

– Все нормально, - усмехнулся Экзор, - реакция будет в виде цветного дыма, а я получу новый состав для... ну, это секрет, причем правительственный заказ, так что достань, пожалуйста, булочки и завари чаю.

Пришлось уходить. На таинственность я не обиделась. Отец тоже часто делал артефакты на заказ придворных и тоже выгонял нас с мамой гулять в сад, пока он не закончит. Мы хихикали и шли собирать новые букеты. Какие обиды, если все равно за ужином проболтается? Экзор тоже не удержался и хвастнул полученными результатами. Разговор переходил с одной темы на другую и свернул на сессию.

– А правда, что когда в группе кто-то умирает, то оставшимся закрывают сессию автоматом?
– хмуро спросила я.

– Правда-правда, но, думаю, что третий курс сейчас мало этим доволен. Мартина все же любили, - чуть скривившись, признался Ричард.

– Просто Ливир вчера завидовала им, что не надо будет сдавать экзамены, - сдала я мерзавку.
– Она уроки Юриуса прогуливала, вот и... дура.

– Я был лучшего о ней мнения. Одно дело заносчивость, а другое вот такая глупая жестокость. А может и не глупая. Может и расчетливое, холодное желание положить все на алтарь собственной беззаботной жизни, - уж слишком грустно заключил Экзор.
– Как-то мои одногрупники тоже решили откосить от сессии. Правда, решили просто спрятать нас с Беном на время и выдать за умерших.

– Чем все закончилось?
– полюбопытствовала я.

– Трех парней так и не нашли, - как ни в чем не бывало, ответил Экзор и усмехнулся.
– Потерялись в лесу, пока на нас охотились.

– Ты ведь их не убил, так что случилось?
– пытливо глянула я на мужчину, который старался сдержать улыбку.

– В лес никто далеко не заходит обычно, ведь там живут древние племена тварей человеческих. Их так называют, потому что эти существа нечто среднее между людьми и зверьем. Могут быть полностью зверьем лесным, а могут немного измениться и встать на две ноги и поговорить по-нашему. Ну и нравы у тех племен свои особенные. Я с ними подружился еще до поступления, и когда нас начали гонять по лесу, я сразу послал к ним за помощью. Парням предоставили замечательную возможность погостить у кошечек. Трое отказались возвращаться к людям, и в чем-то я их понимаю, - смущено закончил Экзор.
– Главное, что к медведям не попали.