Одержимый тобой
Шрифт:
– Привет, подружка! Как столица? Снега по сей день нет? – нарушает тишину вокруг меня веселый, энергичный голос моей лучшей подруги, которая однажды решила, что серость Москвы ее раздражает, и удрала в солнечный Лос-Анджелес.
– Столица на месте. Снега нет. И тебе привет. Не спится?
– Бессонница. Не будем обо мне, давай о тебе, малышка! Рассказывай, как дела на личном фронте? Надеюсь, твои розовые фламинго по поводу Захара разбежались?
– Да. – Из груди вырывается смешок. Марьяна в своей иронии верна себе. – Не прижились
– Кто бы сомневался. Как был соплей, так и остался.
– Ты его видела всего два раза.
– Мне этого хватило выше крыши. Ему надо кого-то попроще, чем ты.
– Я слишком пресна и скучна?
– Ты слишком добра, моя малышка. Я вчера тут ужинала с одним милым адвокатом из нашей конторы. Впервые за несколько месяцев.
– Дай угадаю. Он высокий, мускулистый блондин, у него голубые глаза.
– Мои вкусы не меняются.
– Ты в этом плане предсказуема. Когда приедешь в гости?
– Через неделю. С концами.
– В смысле? – Подаюсь вперед, опираясь на руль. – Что-то случилось?
– Мне предложили работу в Москве.
– Настолько хорошую, что ты решила солнечный Лос-Анджелес променять на серую Москву?
– Настолько оплачиваемую, что, посчитав доходы и расходы в двух странах, пришла к выводу, что на Родине мне все же выгоднее быть.
– Мари, это отличная новость. Для меня. – Подруга на другом конце провода смеется, заставляя меня шире улыбнуться. – Да, я эгоистка.
– О боже, нашлась тут эгоистка, так, милый гадкий утенок. – На «утенка» я не обижаюсь, в подростковом возрасте моя внешность была далека от сегодняшнего образа. – Вообще, малышка, я все же рада, что переезжаю. Теперь буду чаще тебя видеть.
– Да ладно? – хмыкаю. Марьяна любит свою профессию. Никто от красивой блондинки с аквамариновыми глазами этого не ожидал. Ее и сейчас не воспринимают коллеги-мужчины, думают, что в светлой головке одни только тряпки и мужики. Как же они жестоко ошибаются! Когда мы окончили школу, Марьяна четко знала, куда она будет поступать, какое направление будет изучать и где будет работать. Родной дядя, уехавший в Америку в лихие девяностые, основал в городе Ангелов свою юридическую контору. Именно к нему, получив заветный диплом, моя подружка сразу же улетела, решив покорить своим умом Запад.
– Правда. Я не буду двадцать четыре часа семь дней в неделю работать в офисе. В конце концов, от меня родители ожидают серьезных шагов в смысле будущего брака. Видите ли, им хочется понянчить внуков, словно от брата двоих сорванцов мало.
– А ты сама не планируешь семью? – Планирую ли ее я? Главное – с кем. Выбор у меня, правда, невелик, точнее его нет.
– Я не думала об этом, Ди. Как-то не встречала на своем пути человека, глядя на которого мне хотелось сказать «Это он», тут же нацепить на пальчик колечко, сменить костюм на халат и нарожать детишек.
– Слышу
– Возможно. Из того, что было, оставалось послевкусие разочарования. Ладно, малыш, пойду заниматься делами. Скоро увидимся.
– Буду очень-очень ждать твоего приезда. До встречи!
– До встречи. – Звонок прерывается, тянусь к кнопке зажигания. Теперь можно ехать домой. Поговорю с папой, выслушаю его точку зрения на то, что сегодня произошло у него в офисе, приму решение. Еду именно к отцу, завтра мне все равно в офис к двенадцати. Папа звонил несколько раз, но все его звонки оставались неотвеченными.
– Диана! – Выбегает из дома, как только выхожу из машины. Подбегает ко мне, обхватывает мое лицо, внимательно всматривается. – Почему ты не отвечала? Я очень переживал! Все в порядке?
– Все хорошо, пап, – заставляю себя улыбнуться. – Думаю, нам есть о чем поговорить. – Выдерживаю его серьезный взгляд, не опускаю, как раньше, глаза.
– Ты о Тайсуме?
– Да. О нем.
– Хорошо, – обнимает меня за плечи, идем к крыльцу. Папа терпеливо ждет, пока я разденусь, потом вместе направляемся в его кабинет. На журнальном столике уже стоит поднос с чайником и чашками.
– Что я сегодня услышала? – Наливаю нам чай, тем самым занимая себя на какое-то время. Папа хранит молчание, не спешит делиться информацией. Я терпеливо жду, медленно делая глоток.
– Все, что ты услышала, полная чепуха, – одаривает меня улыбкой, недоверчиво приподнимаю бровь. Я знаю Адама совсем немного, но он не производит впечатления пустослова. Мужчина вздыхает, поняв, что обманчивая легкость не прокатила.
– Сейчас он, конечно, имеет приличную репутацию, но были времена, когда с ним было стыдно здороваться за руку. Все прекрасно понимали, какими методами он добивался и добивается своего благосостояния.
– Заставляет платить дань?
– Было и такое. Когда ты ходила пешком под стол, его обвинили в воровстве.
– Он не виноват?
– Виноват, но нужные люди сделали так, что обвинили другого. Я всегда придерживался позиции: всего нужно добиваться честным путем. – Иронично приподнимаю уголок губ, опуская глаза в чашку. Маловероятно, что отцовский бизнес полностью построен на этих принципах. – Я надеюсь, ты не влюбилась в него?
– Я? – удивленно переспрашиваю, качаю головой. – Нет, конечно.
– Это хорошо. Не хотел бы стоять на пути твоего счастья.
– А что по поводу работы и денег говорил Адам?
– Чепуха, – отмахивается папа, но именно эта легкость настораживает.
– Папа!
– Я не думаю, что все настолько серьезно, скорее просто пугал.
– Точно? Пап, давай откровенно. – Ставлю пустую чашку, закидываю ногу на ногу и смотрю на отца. – Ты ведь понимаешь, что такой человек так просто не отступит. Он не успокоится, пока не добьется своего. В данный момент его цель – я. Какие у нас варианты?