Одержимый. Рыцарь Империи
Шрифт:
– Фу-у-х-х… – негромко прошуршал взметнувшийся ввысь песок и тут же посыпался вниз. А вокруг меня и виконта возникли небольшие прозрачно-голубые сферы. Не сжимающиеся, к счастью.
Гулко ударил колокол, мгновенно заставив притихнуть собравшихся в зале людей. Засветились-занялись синим пламенем руны на кольце черной бронзы. И угрожающе загудело медленно поднимающееся над ним прозрачное марево, словно от нагретого воздуха. «Неодолимая стена Воздуха», во всей красе. Едва видимая и кажущаяся такой ненастоящей эфемерно-зыбкая преграда. И тем не менее реально непреодолимая для любого живого существа.
Гул стабилизировавшегося заклинания заметно стих. И начали медленно-медленно истаивать прозрачно-голубые сферы, удерживающие меня и виконта на месте…
Я покрепче оружие перехватил и изготовился. И не удержался-таки, скосил глаза на свою невесту. Вдруг это мой последний взгляд на нее…
И меня буквально затрясло от ярости, которую я до сих пор безуспешно пытался в себе пробудить. Ведь приметившая мой взгляд Кейтлин тут же изобразила, что утирает скупую слезу… и помахала мне платочком! И, быстренько откупорив бутыль с игристым вином, эти две стервы принялись разливать его по бокалам. Не иначе как намереваясь праздновать избавление от меня!
Я аж зубами заскрежетал, а взор мне начала застить багровая пелена. Такая меня жажда крови обуяла… Не передать! С трудом на месте устоял, а не рванул прямо сквозь стену магии! Но как-то удержался и лишь зло прошипел, обращаясь к этим двум:
– Не дождетесь! – А затем добавил персонально для Кейтлин: – А ты все равно будешь моей!
Сказал так и с досадой вспомнил, что «Неодолимая стена Воздуха» проходящие сквозь нее звуки если не гасит полностью, то сильно искажает, а значит, Кейтлин с Мэджери вряд ли услышат мои слова. Но то ли моя ненаглядная невеста умеет читать по губам, то ли каким-то неведомым демоническим чутьем уловила суть сказанного мной, однако что-то разобрала. Потому как глазищи ее полыхнули тьмой, и черноволосая стерва порывисто поднялась. И собралась шагнуть вперед. Не иначе вознамерившись занять место виконта на арене и самолично меня прибить. Да только Мэджери ее удержала, за руку схватив и насильно назад, на скамью, усадив.
В этот же миг окончательно развеялись прозрачно-голубые сферы, в которые мы с ди Марсио были заключены, и до нас донесся глухой удар колокола. Поединок начался. И я перевел свой взгляд на Ральфа… На досадную помеху, мешающую мне немедля заняться воспитанием кое-кого. Отчего я ощутил новый всплеск ярости и мысленно взрыкнул: «Пор-р-рву!»
И, сорвавшись с места, устремился к глупому человечишке, что еще не бросился прятаться и убегать, а шагал навстречу мне…
Атака с ходу. Молниеносный укол стальной иглой чуть растерявшегося при виде моей решимости врага. И…
– Дзан-дзан! – издали резкий звон столкнувшиеся рапиры.
И виконт резко разрывает дистанцию, отскакивая назад. Он доволен. Доволен первой сшибкой. В результате которой он не только отвел мой удар, нацеленный ему в грудь, но и неслабо зацепил меня. Распоров мне правую руку чуть не от кисти до локтя. И отворив кровь.
Улыбается, скотина… Аж целую четверть мгновения. Пока к нему не приходит сознание того, что что-то идет не так. И, несмотря на ранение, я не собираюсь останавливаться. Ведь
– Дзан-н! Дзан-н! – вновь звенят наши рапиры.
Виконт опять отступает после не менее удачно проведенной связки, в результате которой я получаю глубокий укол в правое бедро. Ральф, собака, явно решил таким образом поубавить мою прыть.
Но его задумка не удалась. Да, это было довольно больно, но не более того. На моей скорости рана практически никак не сказывается.
– Дзан-н! Дзан-н! Дзан-н! – продолжаю я наседать на своего врага и беспрестанно его атаковать.
И огненный фейерверк взрывается у меня перед глазами! Так проявляет себя пронзившая мое плечо дикая боль. Ральф нанес свой любимый подлый укол – угодив мне прямо в кость.
Только это не остановило меня, а еще пуще взъярило. Заставив с новой силой врага атаковать. Врага, которому уже практически некуда отступать. За его спиной – неодолимая стена.
– Дзан! – издала громкий звон моя рапира, ударив о подставленный виконтом клинок. Нелепо ударив. Наотмашь, по широкой дуге… Ударила и остановилась, наткнувшись на жесткий блок. Ральф явно не хотел, чтоб ему этим глупым, но невероятно стремительным ударом башку напрочь снесло.
Это было ошибкой – пытаться жестко блокировать напитанный нечеловеческой мощью удар. Изготовленные из сверхпрочной стали рапиры не переломились, конечно, а лишь сыграли чуть-чуть. Но и этого, вкупе со слегка подавшейся под ударом рукой виконта, оказалось достаточно, чтобы кончик моей рапиры полоснул по горлу противника, рассекая его.
Впрочем, виконт этого сразу и не заметил, развив свой блок в стремительную ответную атаку. Резко шагнув вперед и уколов раскрывшегося меня в грудь. Прямо в сердце. Да еще клинок резко провернул, прежде чем выдернуть и отступить.
А затем он схватился левой рукой за горло, выронив кинжал. И согнулся в безудержном кашле. Да, его рана на горле невероятно быстро затянулась и не была смертельной, но вот хлынувшую в легкие кровь Ральфу не удалось проигнорировать.
Мне, впрочем, было немногим легче. Я почему-то никак не могу сделать вдох. А область зрения резко сужается…
Выручает ярость. Которая, невзирая ни на что, продолжает толкать меня вперед.
Стремительный шаг и удар. Удар не рапирой, зажатой в ставшей безвольно-мягкой правой руке, а коротким кинжалом. Врагу прямо в висок!
Но, не удовлетворившись тем, что мой враг резко обмяк, а его рука, которой он хватался за горло, опустилась и повисла, я продолжил движение вперед, толкая виконта перед собой. Пока не сунул поверженного противника в прозрачное марево, вздымающееся над бронзовым кольцом.
Резкий хлопок – и меня буквально с головы до ног окатило кровяной пылью. А виконт перестал существовать.
Я медленно опустил руку, выпуская из нее рукоять кинжала. Роняя остатки оружия на залитый кровью белоснежный песок. И моя ярость начала отступать. Давая место безумной боли, невероятной усталости и непередаваемой слабости.
Исчезло низкое гудение «Неодолимой стены Воздуха», и я погрузился в царящую в зале гробовую тишину. Похоже, все пребывали в глубоком шоке после столь стремительной и кровавой развязки. Ведь весь бой занял вряд ли больше четверти минуты.