Одержимый
Шрифт:
Над головой жужжали лампы дневного света. Энн опустила голову и заплакала.
— Я не знаю, что мне делать.
Ник долго молчал. Наконец он поднялся, положил руку на плечо Энн и сжал его.
— Поможет ли вам, если я скажу, что многие мужчины, за которыми я слежу, действительно любят своих жен?
— Как они могут? — прошептала она.
— Иногда то, что они делают, не имеет никакого отношения ни к любви, ни даже к страсти.
Энн встала, взглянула в его серые глаза, встала и быстро дотронулась до его лица, а затем отдернула руку, словно обожглась.
— Может быть, это меня больше
Вслед ей Ник сказал:
— Я дам вам знать, как только что-нибудь узнаю.
Глава 13
Рэнди, медленно шагая по ступенькам, подошел к дверям родительского дома. Этот мартовский день чуть не сыграл с ним самую жестокую шутку, на которую способна весна: с утра ослепительно сияло солнце и температура воздуха поднялась до 55°. У Рэнди, соответственно, начало подниматься настроение. Но он очень не хотел, чтобы ему было хорошо. К счастью, капризная погода не допустила этого. Сейчас, когда он искал в темноте ключи, ему в спину хлестал ледяной дождь со снегом. Дома было очень жарко. Из кухни доносился дразнящий запах пирожков с мясом, приготовленных к луковому супу. Его родители сидели в гостиной перед экраном напольного американского телевизора устаревшей модели. Услышав их сдержанный смех, вызванный фильмом «Я люблю Люси», и уловив запахи вкусной еды, Рэнди почувствовал подступающую тошноту... Когда он раздевался, зашуршала нейлоновая куртка, и Тереза Мазурски обернулась. Увидев сына, она вскочила с кушетки и направилась в кухню.
— Я приготовлю тебе ужин. Пришлось задержаться на работе? — бросила она через плечо.
— Да, мам, я работал допоздна, но ты не беспокойся, я съел сандвич и сейчас сыт. Возвращайся к телевизору.
Рэнди устал от сочувствия и внимания. Сейчас ему хотелось остаться одному.
Мать встала в проеме кухонной двери.
— Сандвич? Что это за ужин? Съесть сэндвич можно во время ленча. Но на ужин требуется что-нибудь более существенное. Иди сюда. Садись.
Рэнди вошел в кухню и остановился в нескольких шагах от матери.
— Ничего не надо, ма. Кроме сандвича, я съел жаркое и немного салата из шинкованной капусты. Я действительно сыт. Ты ведь не хочешь, чтобы мне стало плохо, а?
— Конечно, нет. Но ты сильно похудел. — Она дернула за неплотно прилегающий ремень брюк, желая показать, что права.
— Ну, я могу себе позволить похудеть на несколько фунтов.
— Как раз нет. Ты всегда был слишком тощим. Почти как твой отец В молодости. — Последние слова она произнесла громче, чтобы муж их услышал. Они оба повернулись к нему, ожидая его реакции. Старик на секунду поднял глаза, а затем вновь уставился на экран телевизора.
Мать Рэнди пожала плечами.
— Ты действительно ничего не хочешь? Может быть, пирожок? Я получила от Сары Ли...
— Нет, ма. Может быть, позже...
— Ну, хорошо.
Мать снова села на кушетку, собираясь целый вечер провести перед голубым экраном. Рэнди не представлял себе, что его родители делали до того, как у них появился телевизор.
Рэнди допоздна лежал в темноте, все еще одетый. В руке он держал зажигалку, снова и снова ощупывая выгравированные на ней инициалы. Он открыл и зажег ее,
Рэнди бросил ее на пол, когда вдруг зазвонил телефон.
Рэнди быстро взял трубку, боясь, что звонок разбудит родителей. Посмотрел на часы на ночном столике — без пятнадцати два.
— Алло.
— Рэнди? — прозвучал женский голос.
— Да. — Рэнди старался угадать, кто это.
— Что ты делаешь? Не спится, да?
— Да.
— Я так и думала, что ты сейчас не спишь. — Женщина мягко засмеялась, должно быть, своим мыслям.
Рэнди почувствовал раздражение.
— Кто это?
— Не имеет значения, кто я. Но ты можешь считать меня своим другом. И у меня есть некоторая информация, которая поможет тебе спать по ночам.
Рэнди внезапно похолодел.
— О чем вы говорите?
— Разве ты не догадываешься? — Женщина засмеялась снова.
У Рэнди перехватило дыхание.
— Нет, я не догадываюсь. Так о чем вы?
— Я кое-что знаю. Я знаю... кто убил твою жену. — Последние слова она чуть ли не пропела каким-то тонким насмешливым голосом.
Рэнди упал на кровать. Его сердце сильно забилось.
— Что такое вы говорите?
Теперь голос звучал нормально.
— Спокойствие души обходится недешево.
— Кто?.. Кто убил ее? — Рэнди был близок к истерике.
— Спокойствие души обходится недешево, во всем мире, между прочим. Сколько тебе не жалко?
Рэнди, рыдая, швырнул трубку.
После отбоя Пэт Янг сразу повесила трубку. Она большего и не ожидала от первого разговора с Рэнди Мазурски. Ему надо дать немного времени, думала она, и он согласится. Через неделю он будет сидеть у телефона и молить Бога, чтобы я вновь позвонила.
Пэт засмеялась. Она прикинула, сколько бы мог заплатить Рэнди за то, чтобы выяснить, кто убийца Мэгги. Скорее всего не много, потому что у него не большие доходы... Но несколько тысяч... это уж точно.
Пэт снова подняла телефонную трубку и набрала другой номер.
...Энн на пустом чердаке магазина. За ее спиной окна с узорными стеклами, но они крест-накрест затянуты проволокой и измазаны грязью. Под ногами давно немытый щербатый деревянный пол, на потолке — следы купороса. Справа и слева — облупившиеся кирпичные стены. На одной стене нарисовано кроваво-красное сердце. Внутри него надпись: «Энн любит Джо». Щелчок. Вспышка. Кто-то фотографирует ее. Она не может понять, кто это: яркий свет бьет ей в глаза. Какая-то смутная фигура. Свет гаснет. Кромешная тьма. Щелчок... . Звонок телефона выводит Энн из ночного кошмара.
— Алло... — Язык не слушается ее.
Щелчок. Отбой.
Когда Рэнди проснулся на следующее утро, он чувствовал себя так, словно не сомкнул глаз всю ночь. Он спал не раздеваясь, в той одежде, в которой вчера пришел с работы. Солнце светило вовсю. Значит, сейчас уже позднее утро. И действительно, часы показывали почти полдень.
Очень хорошо, что сегодня четверг, его выходной день. В доме было тихо. Он разделся, взял полотенце и отправился в душ. Проходя мимо спальни родителей, подумал, что они уже давно ушли на работу.