Одержимый

Рид Рик Р.

Он попытался отвести с ее лица прилипшие волосы. Она грубо оттолкнула его руку.

— Не прикасайся ко мне!

Они сидели друг против друга, молчание затянулось. Ник выключил свет в надежде, что темнота поможет им разговориться. Наконец он произнес:

— Что, ну что мы можем сделать, если не пойдем в полицию? Или ты хочешь взять грех на душу?

Энн повернулась к нему, и даже в темноте он почувствовал, что она пристально на него смотрит.

— Мы не знаем, нарушил ли он закон. Мы не знаем, убийца он или нет.

— Я знаю, что это так, подумал он, но не решился

произнести эти слова вслух, потому что это было равносильно тому, чтобы выгнать ее из дома.

И из своей жизни. Он представил себе, как она уходит, закрывая за собой дверь. Он придвинулся и взял ее руку в свою. И не отпускал.

Энн прошептала:

— Я должна поговорить с ним.

Он смотрел на нее и видел в ее лице отчаяние. Что-то шевельнулось в его душе.

— Послушай, Энни, мне нужна еще неделя. Я всеми силами постараюсь найти его. Но если за эту неделю вновь произойдет убийство, я иду в полицию. И — да поможет нам Бог... Лишь бы с тобой ничего не случилось.

Она обняла его.

— Одна неделя, — прошептала она, — этого вполне достаточно...

— Я жду, Энни, ровно семь дней. Большего я не могу сделать, даже ради тебя.

Энн поставила машину в гараж, вышла из нее, огляделась и медленно направилась к лифту. Сейчас ей хотелось, чтобы Ник был рядом. Он предлагал встретить ее около дома, но Энн отказалась. Она устала от этой бесконечной погони и просила его больше не искать Джо.

Электрический свет казался ей более тусклым, чем обычно. Она была уверена, что это — результат переутомления. Так бывало всегда, когда она уставала. Энн уже подходила к лифту, как вдруг ей почудились шаги за спиной. Когда она ставила машину, в гараже было тихо. Она долго прислушивалась. Внезапный автомобильный гудок заставил ее вздрогнуть и даже вскрикнуть. Какая-то машина прорвалась сквозь заграждение.

Вслед за этим послышался глухой удар — словно кто-то в темноте налетел на машину.

Она обернулась, вглядываясь во тьму, но ничего не увидела. Энн бросилась к лифту и успела вскочить в него перед тем, как двери закрылись.

Дома Энн зажгла свет во всех комнатах и включила магнитофон с записью Оскара Петерсона. Сидя за кухонным столом, она уговаривала себя ничего не бояться: сейчас, у себя дома, она в полной безопасности. Да и в гараже, вероятно, никого не было.

Позже, в спальне, когда и свет и магнитофон были уже выключены, она подумала, не позвонить ли Нику. Если он дома, то обрадуется возможности приехать и провести с ней ночь, как это было вчера и позавчера. Но. усталость буквально валила ее с ног, и Энн решила, что самое лучшее — как следует выспаться.

Как только музыка смолкла, в квартире воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь журчанием воды в туалете, и Энн была благодарна этим звукам и чьим-то шагам у себя над головой...

Швейцар Алек Руни удивленно уставился на Джо. Какой-то бродяга неизвестным образом проник в дом, да еще называет себя Джо Мак-Эри. Чушь какая-то! Джо Мак-Эри был симпатичным, вежливым парнем.

— Послушай, Энн уже спит. И я не хочу будить ее. Просто мне не повезло — я забыл ключи.

Руни

вздохнул.

— Н-да... бывает... А немного травки у вас не найдется?

Джо похлопал себя по карману и покачал головой.

— Уже поздно. Дай мне ключ и иди спать.

— Я не имею права. Могу только позвонить отсюда миссис Мак-Эри по телефону, она откроет дверь, и все будет в порядке.

Руни повернулся к экрану монитора, стоявшего у него за спиной.

— Сукин сын, — процедил Джо сквозь стиснутые зубы. Не оглядываясь по сторонам, он выхватил скальпель и полоснул швейцара по шее. Руни от изумления открыл рот. Джо накинул на него свой темный шарф, оттянул его голову назад и быстро перерезал ему горло. Кровь брызнула струей и залила груду бумаг, лежавших на столе.

Джо склонился над раной и начал сосать горячую медно-красную жидкость, мгновенно окрасившую его губы. Силы Джо удвоились, и он без труда удерживал пытавшегося сопротивляться человека.

Руни затих. Джо огляделся. Никого. Он знал, что прямо позади стола находится туалет. Одной рукой он схватил залитые кровью бумаги, другой — приподнял Руни. Потом перетащил швейцара в туалет и усадил его на унитаз. Окровавленные бумаги Джо разложил на бачке.

Затем Джо вытер окровавленные руки о брюки.

— Вот так, ублюдок, — проговорил он, обращаясь к безжизненному телу. — Неплохой урок, а? Теперь будешь знать, как должен вести себя человек на твоем месте.

И захихикал.

Энн закрыла глаза и уже стала засыпать, как вдруг услышала подозрительный щелчок.

Она села в постели, мгновенно узнав этот звук, хотя и убеждала себя, что это что-то другое.

Звук ключа, вставляемого в замочную скважину. Поворот.

Энн чувствовала, как пот градом катится по лбу, чувствовала, как колотится сердце.

Дверь распахнулась и снова закрылась. Тишина. Молчание.

Сильный удар.... кто-то ногой опрокинул кофейный столик.

Негромкое хихиканье.

Энн натянула пеньюар. Ладони ее вспотели. В дальнем конце коридора кто-то медленно сделал несколько шагов.

Подходит ближе...

Энн вглядывалась в темноту едва дыша. Инстинкт подсказывал ей, что нужно сжаться в комок — она, как животное, искала защиты от того, от чего защиты не было.

Почти не раздумывая, Энн вскочила с постели. На цыпочках подбежала к туалету и открыла дверь, молясь, чтобы она не скрипнула. Затем, втянув голову в плечи, затворила за собой дверь. В уголке туалета она скорчилась, съежилась и накрылась старой лыжной курткой Джо.

Энн прислушивалась и ждала.

Наконец она услышала голос Джо в спальне. Он что-то напевал и смеялся как бы про себя.

— Энни... Энни, — говорил он, — выйди ко мне, выйди, где бы ты ни была.

Она слышала, как он прошел в ванную, смежную с туалетом.

Потом, беспрерывно хихикая, он приблизился к туалету.

Это хихиканье показалось ей настолько чуждым, что она усомнилась — Джо ли это. Ей бы очень хотелось, чтобы это был кто-нибудь другой. Пусть параноик, дебил — кто угодно, только не человек, которого она когда-то любила и который теперь хочет убить ее.