Одержимый
Шрифт:
– Спасибо, Вадим Викторович, за возможность ещё раз с вами поговорить, – произношу вступительное предложение своей тщательно заученный речи. Листок с её точной копией в письменном виде лежит в сумке, у меня там даже маркером помечены места, где следует повысить голос, а где сделать паузу. В общем, даром времени не теряла и на этот раз старательно подготовилась.
Репетируя перед зеркалом речь, искренне считала, что мои слова должны растрогать даже самого чёрствого человека, но Жданов слушает вполуха, с ленцой, ему явно скучно и неинтересно.
– Это всё лирика, – в какой-то момент Вадиму Викторовичу надоело,
Вжавшись в спинку кресла, растерянно моргаю, потому как догадываюсь, Жданов на что-то намекнул, только вот на что именно сообразить не могу.
Думай, Саша, думай!
Та-а-ак. Вадим Викторович упомянул, что он деловой человек, а такие люди обычно с финансами связаны.
Ему деньги нужны?!
Ой, а сколько у меня есть? Так, на двух картах в общей сложности… ну вряд ли эта сумма Жданова заинтересует, для него – жалкие крохи.
– Александра? – поторапливает мужчина с ответом, а я понятия не имею, что говорить.
Эх, была не была.
– У меня не очень много наличности, но могу под залог квартиры оформить кредит.
Сначала брови мужчины взметнулись вверх, а после он попросту рассмеялся.
Кажется, насчёт взятки я промахнулась.
– То есть вы решили, что мне нужны деньги?!
– А что я ещё должна была решить? – возмутилась я. – Зачем ходить вокруг да около, скажите прямо, что вы хотите?
Жданов обречённо вздохнул и показал на меня указательным пальцем.
– Вас. Александра, я хочу вас.
Судорожно раз за разом прокручиваю в голове фразу и жест Жданова. Вообще-то, он выразился достаточно чётко, но всё равно, должно быть, я его как-то неправильно поняла. В каком смысле он меня хочет? В том самом? Да нет, ну это же дикость.
– Вадим Викторович, а если серьёзно? – пришла к выводу, что Жданов в издевательских целях надо мной подшутил.
– Я предельно серьёзен. У вас больше ничего для меня ценного нет, – заявил он и с предвкушением меня оглядел, словно я какой-нибудь представленный на витрине магазина редкий товар с ярлыком на ухе, где указана стоимость.
– Вы вообще в своём уме?! – настолько резко подскочила на ноги, что кресло из-под меня назад покатилась. В висках набатом стучит пульсирующая кровь, дыхание сбилось, желание рвать и метать захлёстывает всё остальное. Чувствую, ещё чуть-чуть и негодование одержит победу над разумом. И тогда в голову Жданова полетит всё тяжёлое, что попадётся мне под руку, а ещё обрушатся все ругательства, которые только на ум придут. – Это оскорбительно! Вам самому-то не противно подобную грязь предлагать.
Я и не надеялась, что после моих слов Вадим Викторович, густо побагровев, от стыда залезет под стол, но хоть на какую-то неловкость с его стороны всё же рассчитывала.
Какой там, ага, сейчас. Нет, и ещё раз нет.
Сидит, ухмыляется, взгляд стал лишь наглей, в придачу ещё и азарт разгорелся.
– Александра, вы бы обратно присели, – произнёс Жданов убийственно спокойным тоном. – Зачем же так бурно реагировать? Ничего
То есть Жданов думает, я тут с ним, как на базаре начну торговаться?!
Впервые со мной такое, претензий к человеку хоть отбавляй, а высказывать их смысла не вижу. Потому как личность, находящаяся в моральном плане на самом дне, всё равно ни черта не воспримет и не поймёт.
Поправив на плече ремень сумки, молча разворачиваюсь и следую к двери. Разговор, от которого мне и за неделю не отмыться, закончен.
– Александра, не поворачивайтесь к человеку спиной, в чьих силах сделать так, что в течение двух часов с вашего отца снимут все обвинения, извинятся и отпустят домой.
Ну ничего себе как выросли ставки!
– Папа ни в чём не виноват, – не сбавляя шаг, процедила сквозь зубы. – Перед ним в любом случае извинятся и освободят.
– Выйдете из кабинета, и есть огромный шанс, что обратной дороги не будет, – натурально прорычал Жданов, но я всё равно переступила порог, мысленно послала его в лес и громко хлопнула дверью.
Выскочив из здания, перепрыгивая через несколько ступеней сразу, миновала крыльцо, но и дальше скорость не сбросила, бежала по улице, словно за мной гонится свора бешеных псов, остановилась лишь тогда, когда дыхалка в прямом смысле закончилась.
Наткнувшись глазами на пустую лавку вдоль тротуара, кое-как до неё доковыляла и присела. Ноги гудят, руки трясутся, в горле ощущается неприятный вкус крови, из глаз брызжут слёзы, но при этом всём я, согнувшись и зарывшись лицом в ладони, беззвучно, как сумасшедшая хохочу.
Истерика? Однозначно. И как успокоиться, ума не приложу. Вряд ли мне кто сейчас на голову выльет ведро холодной воды или со всего маху залепит пощёчину.
Как же мне теперь на следующем свидании отцу в глаза смотреть, зная, что могла его выдернуть из-за решётки, но отказалась? Выходит плохая я дочь и неблагодарная, раз не смогла собой ради папы пожертвовать. С другой стороны, в заточении у родителя есть шанс выжить и даже здоровье сохранить, а вот узнай он правду, какой ценой досталась свобода, боюсь – это его точно убьёт.
Да и согласиться на условия Жданова – это одно, а выполнить совершенно иное. Даже в страшном сне не представлю, как мы с ним то самое делаем. Отчётливо помню, как всю передёргивало, когда Вадим Викторович во время праздника касался моей кожи. И это эффект от пальцев. А что же будет, когда в ход не пальцы пойдут?
Вадим
До сих пор таращусь на закрытую дверь и не верю, что эта коза ускакала.
А ведь всё так хорошо начиналось, Александра, широко распахнув огромные голубые глаза, довольно мило, а местами и трогательно, рассказывала, как для неё важен отец, какой он честный, трудолюбивый и всё в этом духе.… Даже пару детских эпизодов ввернула. История про выдранный ниткой зуб забавная, а про больницу откровенная скукота. Собственно на том месте, где Сергей Витальевич уговорил медсестру разрешить ему переночевать в палате дочери, я Александру и прервал.