Одесса-мама книга 2
Шрифт:
Фарини зашипел как гусак, согнулся и полетел в глубь комнаты от толчка Осипа.
Мы трое вошли внутрь. Я, как человек воспитанный, сам запер за собой дверь, даже накинул цепочку.
Атлет остался лежать на полу, его лицо покраснело.
— Вы! Вы хоть понимаете, что наделали!
— Привет от Папы! — усмехнулся я.
— Какого папы?!
— Ваньку не валяй! Ты прекрасно знаешь, о ком речь! Сегодня тебя будут грабить…
Фарини заелозил руками и ногами, попытался схватиться за швабру, стоявшую в прихожей…
—
— Да?! А чего дерётесь? — неожиданно плаксиво произнёс огромный мужчина.
— Потому, что ты, придурок, слов не понимаешь, — популярно пояснил Осип. — Вставай, к тебе разговор есть.
Проведённая им профилактическая «беседа», возымела действие. Маэстро моментально проникся к нам уважением и сразу согласился принять в нашем мероприятии самое активное участие.
— Скажите, а они не станут стрелять? — на всякий случай уточнил он в конце.
— Боишься, что шкурку продырявят? — понимающе спросил Рома Савиных. — Не бойся, ты налётчикам нужен живым. Они после себя трупы не оставляют… Почти…
— Почти?! — глаза циркача округлись, прямо как у мышки из известного анекдота.
— Да ты не ссы, тебя это точно не коснётся! — успокоил Осип. — Да и нам пальбу устраивать не с руки…
Он оглядел роскошные по всем меркам апартаменты артиста.
— Надо прикинуть, кто где разместится…
План действий был примерно такой: Фарини впускает к себе в квартиру бандитов, я и Осип встречаем их в зале, Рома прячется в санузле и, когда начинается жара — выскакивает в коридор, чтобы перерезать налётчикам путь к отступлению.
Брать предстояло всю шайку оптом, тащить куда-то за город такую ораву людей — опасно, кому-то обязательно попадёмся на глаза и очень плохо, если этот кто-то из своих, обязательно пойдут ненужные вопросы, поэтому квартире циркача выпала сомнительная честь — стать до встречи с Папой арестантской камерой.
Фарини к этому мы тоже подготовили.
— А поездка в Румынию? — спросил он. — Мне ведь завтра уже надо быть в поезде.
— Никуда не денется твоя Румыния, — сказал я. — Я сам тебя посажу…
— … на поезд, — добавил Осип.
— На поезд, — кивнул я.
То, что «поезд» держит прямой путь в тюрягу, говорить было рано. Зачем тревожить человека раньше времени? Пусть и дальше думает, что мы работаем на Папу. Для нервов полезней.
— Надеюсь, гири не здесь? — подмигнул я Фарини.
— Конечно. Их подвезут перед погрузкой.
Я перевёл взгляд на Осипа, тот понимающе кивнул. Надо учесть и этот момент… Надеюсь, завтра люди Дерибаса окажут нам помощь. Втроём не разорваться, да и Рома — сомнительный союзник, который ещё не знает, что мы используем его втёмную.
Он словно почувствовал, что я о нём думаю, вопрошающе вскинул голову.
Вот зараза… И что мне с ним делать? Посадить вместе
С другой… Никогда б не подумал, что скажу такое, но чисто по-человечески мне его жалко. Не самый пропащий мужик. Если крепко прочистить мозги и дать хорошего подзатыльника от всего размаха русской души, есть надежда, что исправится. Савиных — опер толковый, опытный…
Дилемма, ёрш твою медь!
Вот как поступить: по закону или по совести? И могу ли я довериться ему, после того, как возьмём шайку налётчиков… Ещё один штык нам с Осипом не помешает.
Ладно, посмотрим по поведению.
— Как думаешь — когда нагрянут? — внезапно спросил Роман.
— Эти — наглые, в любой момент могут, — сказал я. — Рассосались по местам, ждём. А ты, Фарини, веди себя как ни в чём не бывало… Если начнёшь дёргаться и провалишь нам операцию, папа с тебя живого кожу сдерёт!
Циркач уныло вздохнул.
— Можно я позанимаюсь? Гирю побросаю…
— Если поможет успокоиться — побросай.
Сегодня я был сам доброта.
Фарини радостно вцепился за огромную гирю.
Осип напрягся — вдруг тому в голову придёт нехорошая мысль, но я подал успокаивающий знак: циркач хоть и не великого ума, но мозгов не идти против Папы у него хватит. Вряд ли стоит ждать неприятных сюрпризов с этой стороны.
Теперь у руках у Фарини были две гири, и он ловко начал ими жонглировать. Потел при этом неимоверно, скоро в комнате запахло как в конюшне.
Осип недовольно повёл носом, но ничего в адрес атлета не сказал.
Мы сели за стол, над которым висела керосиновая лампа-молния в красном железном абажуре, и настроились на долгое томительное ожидание.
Вряд ли с лестничной площадки будет слышно, что в квартире есть посторонние, но мы всё равно старались говорить шёпотом.
Совсем скоро Осип откинулся на спинку стула, сдвинул на глаза кепку и расслаблено вытянул ноги. Со стороны могло показаться, что он дремлет, но я знал, что Шор бдительно мониторит обстановку и в любую секунду готов вступить в схватку с врагом.
Рома достал из кармана пиджака замусоленную газетку, положил перед собой и принялся читать. Не удивлюсь, если уже по третьему или четвёртому разу.
Газет у меня не было, книг в квартире циркача не водилось в принципе, спать не хотелось, хоть эта ночка и выдалась не из простых… Осталось одно: наблюдать как Фарини управляется со своими снарядами.
Он заметил мой взгляд, кивнул на одну из гирь.
— Попробуете?
— Смерти моей хочешь? — улыбнулся я. — Пупок развяжется…
Атлет усмехнулся. Ему доставляло удовольствие чувствовать себя физически сильнее остальных. То, что большой шкаф громче падает, он, видимо, ещё не догадывался.