Одесский юмор. XXI век
Шрифт:
Американка полезла за кошельком.
Через месяц ренту на кота удалось повысить.
– Очень сильно соскучился, – объявил Рома своей постоялице. – Пришел забирать члена семьи.
– Не делайте этого! – взмолилась американка. – Лук эт зе кэт! Посмотрите: за какие-то три недели этот ваш член поправился на четыре килограмма!
– А я от тоски похудел на восемь! – заявил Рома. – Так что придется раскошеливаться!
Еще через месяц, сообразив, что с этим городом каши не сваришь, более того – работая здесь, ее американская фирма не только не сможет продать старое
– Ай гоу ин Америка! – сказала она, поглаживая кота, сидящего у нее на коленях. – У вас в России мне все очень не нравится. Но этого рыжего русского голубого я полюбила всей душой. Продайте его мне. Согласитесь, что в Америке коту будет лучше.
– В Америке всем будет лучше, – резонно заметил Рома. – Не продам.
– А за очень большие деньги?
– Ни за какие!
– Но почему?
– Я же вам объяснял: этот кот – член нашей семьи. А значит, без нашей семьи ни в какую Америку он не поедет!
При этих словах кот грузно спрыгнул с колен американки и демонстративно пересел на Ромины.
И что бы вы думали?! Через какое-то время американка таки прислала Роминой семье вызов и даже оплатила гарант.
Теперь они все живут в Калифорнии, где Рома за довольно большие деньги продает местным жителям русские поношенные ватники, выдавая их за подлинную одежду узников ГУЛАГа. А рассказывая историю своего переезда в Америку, нежно вспоминает кота, говоря, что лучшего партнера по бизнесу у него с тех пор никогда не было.
Следующего нашего героя звали Кузя. Небольшой, серый, ничем не примечательный, он жил за кулисами нашего консерваторского зала и был известен тем, что, в отличие от большинства котов, обитающих в зрелищных учреждениях, никогда во время концертов не выходил на сцену. Хотя первое время мы этого очень боялись. Всем известно, что самый захудалый кот, появляясь на сцене во время концерта или спектакля, моментально притягивает к себе все внимание самой взыскательной публики. В чем здесь секрет – сказать трудно. Но почему-то вопрос «Куда направляется через всю сцену эта безмозглая тварь?» мучил зрителей во все времена значительно больше, чем, например, вопрос «Быть или не быть?», который в это же время мучил на сцене какого-нибудь там Гамлета.
А может, это преувеличение. Может быть, корова или, скажем, свинья, появись они неожиданно во время исполнения шекспировского шедевра, тоже легко переиграли бы в глазах публики датского принца. Но считается, что только коты. Уж как они добились такого исключительного зрительского признания – неизвестно. Но факт остается фактом.
Так вот, Кузя никогда своими талантами не пользовался. Сидел себе за кулисами и слушал. «Какой воспитанный котик!» – думали мы. И заблуждались. Просто Кузя ждал своего часа. Ну что за интерес был ему переигрывать нас – жалких школяров! Он мечтал помериться силами с Великим Артистом. И он своего дождался.
В тот день в переполненном зале консерватории давал концерт сам Эмиль Гилельс. И вот в кульминационный момент этого концерта, как только пианист начал раздирать
Кузя уселся возле рояля и растерянно уставился на публику. Что происходило в этот момент в его кошачьей голове? Может, он думал о том, что не только уходить со сцены, но и выходить на нее нужно вовремя? Или о том, что великая легенда о непобедимости котов на сцене, легенда, составлявшая, может быть, главную гордость многих поколений его кошачьих предков, рушится сейчас из-за него?.. Во всяком случае, он понимал: нужно немедленно что-то делать.
И он таки нашел выход, этот фигляр! Подлез под педаль рояля. Пианист надавил на педаль. Педаль надавила на Кузю. Кузя заорал – естественно, не человечьим, но даже и не кошачьим голосом. Пианист от неожиданности вскрикнул, смешно вскидывая руки и ноги… Публика покатилась от хохота…
Очень жаль было сорванного концерта. Но честное слово – был в этом какой-то урок. Во всяком случае, для начинающих артистов или политиков. И состоял он в том, что, если ты уже выполз на сцену, ты должен заставить всех обратить на себя внимание. Даже ценой собственного здоровья. А кот ты там уже или не кот – в данном случае значения не имеет…
Третьего героя нашего рассказа звали Васей. Уж его-то точно знала вся Одесса. В страшную зиму девяносто третьего года, когда по обледенелому и полуживому городу бродили стаи бездомных собак и одинокие фигуры полуголодных, каких-то с виду плохо побритых мужчин и таких же женщин, этот кот показал нам всем, как решить проблему, которая тогда волновала многих, а именно – как покинуть эту родную землю, на которой, казалось, жить уже невозможно, в то же время по возможности не покидая ее. Он стал жить на дереве.
Говорят, что он даже родился на крыше ларька, стоявшего когда-то под этой акацией на Греческой площади. А возмужав, тут же залез на акацию. То есть его мохнатая нога вообще никогда не ступала на грешную землю. Короче, он был поэт.
Василий не спускался с дерева ни днем, ни ночью. Окрестные жители при помощи нехитрого приспособления подавали ему туда воду в консервной банке, а пищу он добывал себе сам, грациозным движением когтистой лапы ловя на лету куски хлеба и колбасы, которые ему бросали снизу.
И он пережил эту зиму! А потом прилетели первые птицы, и все мы слышали, как он разговаривает с ними на их птичьем языке! И они понимали его!
И началась какая-никакая весна. Зазеленела акация, и на Греческую площадь, как после зимней спячки, вышли из своих дворов действительно самые красивые в мире одесские девушки. И глядя на них, уже всем стало ясно, что жизнь все-таки продолжается! И что этот город таки да будет жить вечно, потому что никогда не перестанут рождаться в нем подлинные поэты и подлинные коты.