Одежды Кайана
Шрифт:
Педер пожал плечами:
— У Грашника только один дыхательный аппарат, чтобы выйти на поверхность. Даже вдвоем это будет трудно сделать. Но если ты настаиваешь…
Но Грашник был не в состоянии прислушаться к голосу разума:
— Никто ходом не воспользуется, кроме меня! Никто! Я потратил на него двадцать лет!
Его взгляд стал стеклянно-непроницаемым, он начал осторожно приближаться к Педеру.
Судя по тому, как он держал нож, Грашник не был самым искусным бойцом на Ледлайде. Педер не стал даже пробовать. Он просто поднял повелительно руку, заставив Грашника остановиться.
— Ты можешь тоже бежать
Педер нашел в полу скрытый квадрат люка и поднял его. В тайнике под люком хранились отмычки и электронные пропуска, подготовленные Грашником ценой муравьиного кропотливого труда за все эти годы. Педер извлек их по одному, быстро осматривая и помещая в разные карманы. Потом он отодвинул в сторону часть стены на противоположной стороне камеры. Грубо соединенные листы металла легко поддались, открывая отверстие между потолком нижнего уровня и полом этого.
Грашник перестал дышать к тому моменту, когда Педер поманил за собой Маста. Они отправились по маршруту, созданному несчастным пожизненным узником: маршруту на поверхность.
Они ползли три часа, возясь с заедавшими все время отмычками Грашника, и добрались до люка, который Грашник сделал в стене по периметру. Рядом с импровизированной ячейкой хранился дыхательный аппарат. — Одному придется пойти первым, потом вернуться, — сказал Маст.
Педер ответил не сразу. Он глубоко вздохнул, наполняя легкие, словно проверял возможности своей дыхательной системы.
— Возможно, в этом нет необходимости, — пробормотал он. — В атмосфере на Ледлайде есть немного кислорода. Недостаточно, конечно, чтобы поддерживать жизнь, но, быть может, я справлюсь. Если ты не против, я буду опираться на тебя, чтобы сохранить немного энергии. Кроме того, иногда я попрошу тебя дать мне глоток кислорода из твоего баллона. Если я потеряю сознание, ты донесешь меня до корабля.
— Но снаружи нельзя без аппарата… — возразил Маст.
— Делай, как я сказал.
— Сколько нам потребуется, чтобы добраться до корабля?
— Не знаю.
Мысленно решив, что Педер спятил, Маст облачился в ремни дыхательного аппарата. Костюм Фрашонарда замедлил до минимума обмен веществ в организме Педера. Они покинули ячейку через небольшой шлюз, устроенный Грашником. Юная атмосфера Ледлайда была густой, липкой, пыльной, полной неприятных вредных газов.
При свете фонарика, также предусмотрительно приготовленного Грашником, они нашли туннель с низкой крышей, а затем и саму трещину, с вбитыми в стенки металлическими скобами, по которым можно было вскарабкаться наверх.
Не спеша, фут за футом, они начали карабкаться.
Глава 10
Сбросить наконец привычное тело и снова принять
Пищеварительная система Алексея никогда, наверное, не сможет переваривать нормальную пищу, и поэтому врачи поговаривали о замене этого канала.
Но физические проблемы были ерундой в сравнении с психологическими. Алексею не выдержать перерождения, если бы не прием, называемый «нейтрализация аффекта». Этот прием, включавший специальный гипноз и целый набор психоконтролирующих лекарств, лишал восприятие всякой эмоциональной наполненности. Все что угодно, даже самое жуткое и травмирующее, воспринималось с одинаково спокойным равнодушием. Предполагалось, что дозы лекарств должны постепенно уменьшаться, но в реальности не удавалось снизить дозу без того, чтобы он не соскользнул опять в «синдром ужаса», как назвал это состояние Эстру.
Решив провести этот эксперимент, Амара действовала, побуждаемая определенными мотивами, назвать которые можно было «научным любопытством». Будет полезно, предположила она, изучить «ментальность заключения». Возможно, это даст им намек на то, как можно декондиционировать и кайанское отклонение. Но побуждало ее к действию и искреннее сочувствие скафандроиду, навсегда отрезанному от сородичей, который даже не мог самостоятельно передвигаться по кораблю в условиях тяготения. Или так она себя убеждала. Она также решила, что им не удастся вступить в переговоры со скафандроидом, пока тот не будет уменьшен в размерах до нормальной, человеческой формы.
В углу камеры стояла модель костюма, который когда-то был вторым телом Вереднеева. В моменты стресса ему разрешалось прятаться в этот муляж. С вялостью глубокого старика, Алексей прислонился к стене, потом направился к своему убежищу. Амара поспешила заговорить с ним через наружный микрофон:
— Ты сегодня хорошо выглядишь, Алексей. Как ты себя чувствуешь.
Как она и предполагала, он задержался, остановив отступление в спасительный муляж скафандра.
— Не хуже, чем можно было бы ожидать, Амара, — сказал он тускло, не поворачивая к ней лица. Даже собственный голос звучал для него как чужой. — Отлично, — коротко похвалила Амара. — Я хочу войти, чтобы мы могли поговорить с глазу на глаз. Как ты посмотришь это?
— Не надо, Амара. Пока я еще не готов. Мне так кажется. Боюсь, я все еще не смог бы выдержать.
— Ладно, — протянула она, не пытаясь скрыть неудовольствие. — Но попробуй только понять, что ты должен сделать над собой усилие. Очень скоро мы вообще перестанем вводить тебе лекарства. И тебе тогда придется встретиться с нами, лицом к лицу. Тебе придется жить так, как живем мы. Возможно, я вообще унесу его муляж, подумала Амара, уходя. Ему пора уже научиться обходиться без соски.
Вернувшись в секцию, она встретила скептический взгляд Эстру.