Один день из жизни жены Эйвери Мэнна
Шрифт:
Мэрилин: Его! Это не он — это всё, что от него осталось в этом ящике! И только Богу известно, что там было. Я, лично, не знаю… не знала.
Эми:(заглядывая в гроб) Вот что я помню, так это его улыбку. У отца была очаровательная, добрая улыбка и блестящие, озорные глаза. (Эйвери показывает публике свою улыбку.)
Мэрилин:(поёт) «Его улыбка, сдвинутые брови, и
Грегори: Мама, с тобой всё в порядке? Ты ведёшь себя немного странно, возможно, вина в том, что случилось. Ты немного напряжена.
Мэрилин: Я приняла успокаивающее. Всё нормально. Вот и напряжение прошло.
Эйвери: О, великолепно! Успокаивающее. С ней будет всё в порядке, пока она не упадёт. (пауза) Что ты имеешь в виду — «напряжение уже прошло»?
Эми: Ради Бога, только не начинай пить.
Мэрилин: Если я начну пить, то это будет касаться только меня. Грегори, где ты оставил бабушку?
Грегори: Она в рабочем кабинете, разговаривает с хозяином похоронного бюро. Они когда — то учились в одном классе.
Глория Манн внезапно влетает, разъяренная, как бык. В свои семьдесят лет, она столь же активна, как и в молодости. Одета по моде, с чувством достоинства и достатка. Но это только внешне; она прячет своё горе.
Глория: Ну, я никогда не ожидала увидеть его живым. И не имела представление, что, он занят в этом бизнесе.
Мэрилин: Он был несказанно удивлен, увидев вас живой.
Глория: И, конечно, разочарован.
Эми: Нэнни, не будь такой отвратительной.
Мэрилин: С точки зрения бизнеса. Самое страшное, что могло случиться с нами, так это блестящее состояние его бизнеса.
Грегори: Да!? Тогда, это меняет всё. Как бы там ни было, это помогает устоять экономике.
Эйвери: (с гордостью). У мальчика, всё в порядке с иронией.
Эми: Разве, стране не страшен спад деловой активности по причине того, что процент смертности населения не слишком велик.
Эйвери: Эми, тоже, не лишена, этого.
Глория: Мэрилин, я не отвечаю на этот детский сарказм лишь по причине обстоятельств, которые, свели нас вместе. (Она идёт к гробу и всматривается.) Боже мой! Неужели, у него не было, даже костюма?
Эми: Нет. И вы прекрасно знаете это. Кроме того, он ненавидел галстуки.
Глория: Особенно те, которые нужно было завязывать.
Мэрилин:
Глория: А семейные узы? Даже если и так, то я думаю, что это пародия оказаться на своих похоронах так небрежно одетым. Вы могли бы, с таким же успехом, одеть его в комбинезон и посадить где-нибудь на огороде.
Грегори: Мы уже покончили с этим. (Глория достаёт галстук из своей сумки, подходит к гробу и начинает повязывать его вокруг шеи Эйвери.)
Глория: Мне нет дела до того, покончили вы с этим или нет. Я не хочу, чтобы мой сын был похоронен без галстука.
Мэрилин: Глория, что вы, черт бы вас побрал, делаете?
Эйвери: Мама! Бог мой! Мне же не семь лет!
Глория: Не беспокойся! Мягкий цвет очень идёт к его пиджаку. Свитер тоже подойдёт.
Мэрилин: (двигаясь к гробу). Оставьте его в покое! Ему не нужен галстук. (Эйвери начинает дергаться, как будто его душат.)
Эйвери: Мама, пожалуйста! Она права, мне не надо галстук. Мне не нужен галстук, так же, как он не был нужен мне и в детстве.
Мэрилин: Эми, пожалуйста, помоги мне.
Глория: Ему не повредит, если на нём будет галстук. (Эйвери задыхаясь, пятится и в итоге, падает за кулисы.)
Мэрилин: Мама, вы не можете воскресить его из мертвых. Он же не маленький мальчик на поводке.
Глория: (защищаясь). Что ты имеешь в виду? Поводок! (Возбуждённая, Глория перестаёт возиться с галстуком и двигается от гроба в сторону Конни.)
Мэрилин: Я ничего не имела в виду. Просто… оставь его в покое. Грегори, помоги Эми снять этот галстук с отца. (Как только дети начинают снимать галстук с отца, Эйвери приходит в себя, начинает дышать свободнее. Дети трудятся над гробом. Дух Эйвери находится у кулис. К Глории возвращается её самообладание.)
Глория: Я просто не хочу, чтобы мой сын был похоронен в свитере с вырезом лодочкой и в джинсах. Это недостойно его.
Эми: Это не преднамеренно, Нэнни. Самый известный в литературных кругах папа Хемингуэй был в охотничьем костюме, когда вышиб себе мозги. (Глория, в конце концов, замечает Конни и пытается собрать по частям о ней всё, что осталось в её памяти.)
Глория: Бог мой! Это ты, Конни!? Конни Парсон? Бог мой, это ты!? Я не верю своим глазам! Что ты… здесь делаешь?