Один день
Шрифт:
– На прошлой неделе заказчик принял нашу работу. Подписал акты сдачи-приёмки и в пятницу оплатил выставленный счёт. На этой неделе планируем положить черновик отчёта ещё по одному договору вам на рассмотрение. Отдел ведёт три экспертизы. Работы выполняются по графику. Нарушения
– Всё по плану? А что с плановым документом? Напомните нам, когда его нужно было сдать? Когда он наконец будет утверждён? – начав спокойно, но постепенно добавляя ехидства и громкости в голосе, спросил замдиректора.
– Борис Мансурович, – с некоторой усталостью, но скорее со снисхождением, чем с раздражением, Сергей Сергеевич посмотрел ему в глаза. – Теперь его не только утверждать, но даже рассматривать не будут. Мы с вами это уже обсуждали, и вы всё прекрасно знаете.
– Я знаю. Я знаю, что плановая работа не выполнена. И что теперь мне прикажешь делать?!
– Что можно, мы сделали.
– Я спрашиваю, когда этот пункт плана будет выполнен?
– Не знаю. Я не могу сказать когда. Не стану обещать, если не знаю. Теперь, наверное, только года через два.
– Я не понял, что ты мне ответил? Ты не знаешь?! А кто будет знать? Кто в этом виноват? – железа в голосе начальника прибавилось.
Присутствующие притихли и даже перестали делать свои пометки и записи. Некоторые опустили глаза и лихорадочно пытались вспомнить, нет ли за ними каких подобных долгов или не дали ли они иного повода начальству выплеснуть гнев на них. Когда между репликами повисала короткая пауза, было слышно, как минутная стрелка на настенных часах делает очередной скачок, звук этот бил
Сергей Сергеевич благодаря, именно благодаря своему подсевшему в последнее время зрению не смог бы разглядеть эмоций на лице начальства, даже если бы и попытался, если бы захотел. Но он не хотел. Он прекрасно знал отношение к себе. Он знал и почти физически ощущал, что своими спокойными безэмоциональными ответами просто выводит начальника из себя, и думал только о том, как бы при всех не довести его этим до взрыва. Ему всё это уже порядком надоело.
Когда после детального кабинетного обсуждения его первый раз на совещании публично спросили о ситуации, он искренне пытался заново объяснить, полагая, что начальник в круговороте дел мог просто забыть какие-то детали. Было обидно, потому что ему это казалось несправедливым. Единственным выходом для себя он увидел в продолжении работы и показном спокойствии. Когда ему сказали, что у начальника возникла личная проблема с деньгами и, скорее всего, будут проблемы с премиями, Сергей Сергеевичу стало ясно, к чему всё сегодня идёт. Когда сам замдиректора у себя в кабинете в сослагательном наклонении впервые намекнул о такой возможности, Сергей Сергеевич попросил не давать премию лично ему, но с сотрудниками, которые оставались после работы и работали в выходные, расплатиться после получения денег от заказчика. И вот теперь деньги пришли, Мансуровичу доложили, устроена публичная порка – только слепой не увидит здесь связи. Сергею Сергеевичу было искренне жаль присутствующих и их время.
Конец ознакомительного фрагмента.