Один день
Шрифт:
— Как выступление?
— Не особо.
— Выступал со своим номером про кошек и собак?
— Угу.
— Помидорами кидали?
— Немножко.
— Может, это не лучший твой номер.
— И кричали «Бу!».
— Ну, куда ж без этого, верно? Всех иногда освистывают.
— Наверное, ты права. Хотя иногда мне кажется…
— Что?
— Может, я просто не смешной?
Она утыкается лицом ему в грудь:
— Иэн!
— Да?
— Ты очень, очень смешной.
— Спасибо, Эм.
Он кладет голову ей на затылок и вспоминает о маленькой красной коробочке с подкладкой из складчатого шелка, где лежит обручальное кольцо. Уже две недели она спрятана в одном из его спортивных
— Я люблю тебя, Эм, — произносит он вслух.
— И я тебя, — говорит Эмма. — И я тебя люблю.
Продавщица сигарет сидит у стойки бара в свой двадцатиминутный перерыв, набросив поверх корсета куртку, потягивая виски и слушая стенания этого парня, который все говорит и говорит о своей подруге, той хорошенькой бедняжке, что споткнулась на лестнице. Кажется, у них вышла какая-то размолвка. Продавщица сигарет теряет и снова улавливает нить его монолога, время от времени кивая и украдкой поглядывая на часы. До двенадцати осталось всего пять минут, и пора уже возвращаться к работе. Между двенадцатью и часом дают больше всего чаевых — клиенты-мужчины в это время почему-то особенно похотливы и склонны к идиотским поступкам. Еще пять минут, и она уйдет. Все равно бедолага едва на ногах держится.
Она узнала в нем ведущего той тупой передачи — разве он не встречается со Сьюки Медоуз? — но имени его вспомнить не может. Неужели это шоу еще кто-то смотрит? Его костюм испачкан, карманы, набитые пачками невыкуренных сигарет, топорщатся, нос лоснится, дыхание насыщено винными парами. И хуже всего, что он даже не поинтересовался, как ее зовут.
А продавщицу сигарет зовут Черил Томсон. Днем она работает медсестрой; работа, конечно, тяжелая, но пару дней в неделю она подрабатывает в «Посейдоне», потому что училась с менеджером ресторана в одном классе, да и чаевые здесь что надо, если ты не прочь немного пофлиртовать. Дома, в квартире в Килберне, ее ждет жених — итальянец Мило, высоченный парень, бывший футболист, а ныне медбрат. Красив, как бог, и в сентябре они собираются пожениться.
Она рассказала бы все это этому парню, если бы он только поинтересовался. Но он не интересуется, поэтому без двух минут двенадцать в День святого Свитина она извиняется и говорит, что ей пора, нет, на вечеринку она пойти не может, да, у нее остался его номер, и она надеется, что он помирится с подругой. Черил Томсон уходит и оставляет его одного возле барной стойки. Он заказывает новый коктейль.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1996–2001
30–35
Иногда мы чувствуем, что в нашей жизни возникло что-то важное, а иногда понимаем это лишь через годы. Так бывает с людьми.
Глава 10
Лови момент
Лежа на полу в кабинете директора в задранном до пояса платье, Эмма Морли делает медленный выдох ртом.
— О, и кстати. Девятиклассникам нужны новые экземпляры «Сидра с Роузи». [33]
— Посмотрим, что можно сделать, — говорит директор, застегивая рубашку.
— И раз уж я лежу тут у вас на ковре, может, обсудим еще что-нибудь? Как насчет школьного бюджета или визита инспекции по образованию? Какие вопросы вы хотели бы рассмотреть?
33
«Сидр с Роузи» (1959) — автобиографическая книга английского писателя Лори Ли (1914–1997), полная грустно-ностальгических воспоминаний о деревенском детстве.
— Я тебя хотел бы рассмотреть, — отвечает он, ложится рядом с ней и целует в шею. Мистер Годалминг — Фил — большой спец по таким вот двусмысленным намекам.
— Что это значит? Да ничего не значит. — Она раздраженно прищелкивает языком, отталкивает его и думает о том, почему после секса, даже приятного, у нее всегда портится настроение. Они лежат неподвижно. В половине седьмого вечера в конце четверти в средней школе Кромвелл-роуд непривычно тихо, как и всегда в нерабочие часы. Уборщики уже ушли, дверь кабинета закрыта и заперта изнутри, но ей все равно не по себе, она лежит как на иголках. Разве не должно быть какого-то приятного тепла, ощущения взаимного счастья, что ли? Уже девять месяцев она занимается сексом на казенном ковре, пластиковых стульях и ламинированных партах. Поскольку Фил заботится о своих сотрудниках, он даже снял поролоновую подушку с офисного кресла, и та сейчас лежит у нее под задом — но как же ей хочется однажды заняться сексом на мебели, которая не складывается в штабеля!
— Знаешь что? — подает голос директор.
— Что?
— По-моему, ты просто потрясающая. — В подтверждение своих слов он сжимает ее грудь. — Не знаю, что буду делать без тебя целые шесть недель.
— Может, хоть ссадины от ковра заживут.
— Целых шесть недель без тебя. — Его борода щекочет ей шею. — Да я с ума сойду без секса…
— Что ж, ты всегда можешь воспользоваться услугами миссис Годалминг, — замечает она и как бы со стороны слышит свой голос — ехидный и злобный. Она принимает сидячее положение и опускает платье ниже колен. — К тому же мне всегда казалось, что долгие каникулы — одно из преимуществ учительской профессии. Так мне говорили. Когда я устраивалась на эту работу.
Он обиженно смотрит на нее с ковра:
— Не надо так, Эм.
— Что?
— Не притворяйся брошенной.
— Извини.
— Мне это нравится не больше твоего.
— А мне кажется, что как раз нравится.
— Ничего подобного. Давай не будем все портить, ладно? — Он кладет ладонь ей на спину, словно утешая. — Ведь мы до сентября больше не увидимся.
— Хорошо, я уже извинилась. — Давая понять, что разговор закончен, она разворачивается, целует директора и уже собирается подняться, однако в этот момент он кладет руку ей на затылок и тоже ее целует, слегка царапая бородой кожу.
— Как же я буду скучать.
— Знаешь, что тебе нужно сделать? — говорит она, снова целуя его в губы. — Это довольно радикальный шаг…
Он смотрит на нее с тревогой:
— Продолжай…
— Этим летом, как только кончится четверть…
— Говори.
Она касается пальцем его подбородка:
— Думаю, тебе нужно сбрить бороду.
Он резко поднимает корпус:
— Да ни за что!
— Мы уже так давно вместе, а я до сих пор не знаю, как ты на самом деле выглядишь.