Один день
Шрифт:
Потом они оказались на широком дворе. Вдоль него стояли двумя длинными рядами столбы — каждый высотой с трехэтажное здание. На этой высоте столбы поддерживали рельсовый путь. По пути медленно двигалось какое-то сооружение с кабиной, а из кабины выглядывал человек.
— Это эстакада с мостовым краном, — объяснил Виктор. — Посмотри, как он работает.
Сверху, на стальных канатах стал медленно спускаться толстый крюк. Под ним, на рельсах, стояла железнодорожная платформа, а на платформе — токарный станок, такой массивный, что даже издали чувствовалось, как он давит на платформу. Около него завозились двое рабочих. Они
Потом ребята опять проходили через цех. Здесь они на минуту остановились перед рабочим я темных очках. Ом держал в руке медную палочку. От нее шли куда-то две резиновые трубки. Рабочий водил этой палочкой по листу стали толщиной в ладонь, из палочки било сильное пламя, снизу листа бушевали огненные брызги.
— Автогенная резка? — догадался Борис, вспомнив, что ему об этом рассказывал отец.
— Да, — подтвердил Виктор. — По одной трубке идет кислород, а по другой — газ ацетилен. Здесь режут, а вон там сваривают.
— Как это — сваривают?
— А вот сейчас увидишь. Пойдем.
Они опять оказались во дворе, но в другом его углу. И тут Борис увидел какие-то странные фигуры. На них были маски без глаз, без носа, без рта, только посредине темнел небольшой прямоугольник. Фигуры сидели на низеньких деревянных брусках и держали в руках трехзубые вилки. Вилка зажимала прут темного цвета. Тут же лежали толстые листы стали. Когда конец прута приближался к месту, где соединялись ребрами два листа, вспыхивал ослепительный свет.
— Не смотри, ослепнешь, — предупредил Виктор. — Ты думаешь, это огонь? Это электрическая дуга. Тут температура три тысячи градусов. Погляди-ка сюда. Видишь, между листами получился шов? Было два листа, а теперь один. А на месте, где сварено, металл уже ни за что не лопнет.
Одна из фигур отложила рукоятку с вилкой в сторону и сняла маску. И Борис увидел курносого парнишку. Он подмигнул Борису и опять спрятался под маской.
— Наши ремесленники, — засмеялся Виктор. — Заводскую практику проходят. Озорные парни! А это Ольга Максимовна, наш мастер. Пойдем, я познакомлю тебя.
Они подошли к девушке лет двадцати двух, круглолицей, краснощекой, сероглазой.
— Ольга Максимовна, это сын нашего машиниста Кравцова — Борис Кравцов, — сказал Виктор. — Тоже в ремесленное метит.
— А в каком классе? — деловито осведомилась девушка.
— Седьмой кончаю, — ответил Борис.
— Седьмой — другое дело. А то некоторые норовят попасть в группу электриков из шестого. Из шестого теперь нельзя. А как учитесь?
Борис сказал.
— Ты что ж? К отцу? — перешла она на дружеское «ты».
Борис показал телеграмму. Девушка прочла и кивнула головой:
— Такая здесь уже есть. Весь завод знает. Скоро пойдем и мы смотреть на вальцы.
Ольга Максимовна подошла к ученику, у которого не ладилась работа, и взяла из его рук трехзубую вилку.
— Не так, Малыгин, не так. Вот, смотри.
И медленным, но сильным движением руки провела прутом по стали.
Так она ходила от одного ученика к другому и каждому что-нибудь объясняла, а ребята внимательно слушали, брали из ее рук вилку и делали, как она показывала.
— Какой у вас молодой мастер! — тихо сказал Борис Виктору.
— А чем плохо? Она окончила котлостроительный техникум и заочно учится на третьем курсе института.
— Ну, кончайте да садитесь в кружок — побеседуем, — сказала Ольга Максимовна.
Ребята сняли свои причудливые маски, отряхнули с костюмов пыль и расселись вокруг мастера на деревянных брусках.
Парнишка, что подмигнул Борису, подтолкнул своего соседа локтем, тот ответил тем же.
— Отставить! — строго сказал им Виктор.
Он был старостой, и его слушались все ребята. Борис тоже сел с ремесленниками.
— Вот видите, — сказала Ольга Максимовна ребятам, — как легко свариваются толстые листы стали. Шов получается не очень-то гладкий, зато крепкий. А завтра мы с вами поработаем на автомате. Там вы не увидите ни масок, ни яркого света. И шов получается ровный, гладкий, как замазка по краям оконного стекла. Так теперь и сваривают барабаны для котлов. А что было раньше! Даже страшно об этом читать. Один человек садился в котел и поддерживал заклепку клещами, напирая на них изо всех сил грудью, а другой колотил снаружи по заклепке молотом. Это почти все равно, что бить человека молотом прямо по груди. Люди в котлах корчились, глохли. Так их и звали: глухари. А теперь мы свариваем барабаны автоматами, — продолжала Ольга Максимовна. — Да какие барабаны! Четырнадцати метров в длину. А сам котел имеет высоту десятиэтажного дома. В его топке можно вертикально поставить сразу два паровоза — вот она какая! И заметьте: это наши советские ученые впервые стали сжигать в топках антрацитовую пыль. Из года в год, из десятилетия в десятилетие пыль шла в отвал наряду с землей и камнем, как негорючее вещество. Наши инженеры сказали: «Зачем ей зря пропадать!» Стали думать, как сжигать пыль, и, между прочим, обратились к одной заграничной знаменитости, специалисту по котлостроению. Профессор ответил: «Гореть не может и не будет». — «Нет, будет!» — сказали советские ученые. И антрацитовая пыль загорелась несчетным числом электрических ламп. «Горит», — протелеграфировали наши ученые заграничному профессору. «Не верю», — ответил им профессор. Все засмеялись. Глядя на ребят, засмеялась и сама рассказчица, да громко, весело.
— А все ж таки поверил? — спросил кто-то:
— Поверил, конечно. Это ведь давно было, С тех пор им там, за границей, многому пришлось поверить.
Ольга Максимовна взглянула на ручные часы и заторопилась:
— Пора.
Ребята быстро построились. Виктор подал команду, и колонна двинулась к огромному корпусу.
Борис стоял на месте и смотрел ремесленникам вслед. Ему было немножко не по себе — не то что обидно, как-то сиротливо стало. Но тут Ольга Максимовна оглянулась и кивком головы подозвала его к себе:
— Ты что отстаешь? Пойдем вместе. Сегодня особенно интересно посмотреть: сталь-то девяностомиллиметровая! Выдержат ли вальцы…
— Выдержат, — сказал Борис уверенно, — Отец ручается.
Ольга Максимовна сбоку глянула на него и улыбнулась:
— Выдержит, конечно. Вот и посмотрим.
Через широкие ворота они вошли в цех. Там все было огромное: и сам цех, и стальные темно-шоколадного цвета цилиндры, напоминавшие паровое со снятыми колесами, и машины-автоматы… Но ни к чему этому Борис не присматривался, а только искал глазами отцовы вальцы.