Один дракон — три парня. Дилогия
Шрифт:
— И где оно теперь? Только не говори, что это я! — мне вдруг резко стало жутко от перспективы оказаться вместилищем силы всех драконов, хотя это объяснило бы интерес Гарена.
Братья расхохотались.
— Нет, Регина, с тобой другая история, я только что рассказал свою, — горько ухмыльнулся Айнзам. — Яйцо не должно было вылупиться, но, знаешь, как оно обычно бывает: когда все забыли и никто не ждал…
— Ты поэтому такой? — осторожно спросила дракона, чтобы не обидеть.
— Если имеешь в виду мои воплощения,
— Да уж. Не только в твою. И все в курсе, что ты хранишь такую мощь?
— Всех, кто знает, устраивает. Управлять в полной мере этими способностями я не в состоянии. Слишком уж они чужды мне. Так что пока жив, мир и сила под надёжным замком.
— И ты так легко согласился на турнир... Что будет, если умрёшь, Айнзам?
— Не умру. Как я могу оставить тебя на растерзание Гарену?
— Откажись, это слишком большая ответственность. Дело уже не только во мне!
— Мне плевать на мир, Регина. Всю свою жизнь думал о благе для других. Не хочу больше всего этого. Хочу просто быть с тобой, — признался Айнзам.
— На мне теперь чужая метка.
— Ничего страшного. Гарен не дракон, хоть сейчас могу её стереть и сделать тебя обратно своей.
— Тогда сотри, Айнзам, поцелуй меня, пожалуйста, хочу, чтобы было как раньше, — взмолилась я.
— Нет, — хором ответили братья.
— Почему?
— Никаких больше меток, Регина. Мы должны пройти через всё это без магии. Пусть теперь будет по-настоящему. Реши для себя, хочешь ты меня или нет, — три головы прижались к моей. В груди стало горячо и тесно. Но как назло передо мной упорно маячил черноглазый тюремщик.
— Гарен совершил мою ошибку, — шептал Айнзам. — Тебя нельзя принуждать, тёмная.
— Тёмная? Что ещё за шутки, Айнзам?
Троица снова переглянулась.
— Хватит секретничать, я же вижу всё! И потом, разве ты не можешь читать мысли в своих же головах, зачем эти обмены заговорщическими взглядами?
— Привычка. Мне самому тяжело понимать, что я такое, — улыбнулся Цвай.
— Временами мысли едины, а иногда нет. Ты сама с собой частенько споришь, я прав? Тебе ведь нравится, Гарен? — в голосе Драя сквозила досада.
— Всё не так! Это непросто!..
— Не оправдывайся, Скорлупка, зря это сказал, извини. Забудем?
— Почему ты не отговорил Стершу от участия? У Гарена остаётся лишний рычаг воздействия.
— Он шантажирует тебя нами? — ухмыльнулся Айнс. — Что же чести ему это не прибавляет. Мне жаль, Регина, что тебе приходится так страдать. Отомщу, когда придёт время.
— Не надо... — от мысли, что эти двое могут покалечить друг друга стало не по себе.
— Что, прости?
— Не надо мстить. Он не стоит этого. Победи в турнире,
— Не могу тебе отказать, но если он тронет тебя хотя бы пальцем, Скорлупка, клянусь, мерзавцу не жить, — предупредил Драй.
— А если на кону будет судьба твоей сестры, Айнзам, что мне делать?
Братья зарычали и больно вцепились в мои руки.
— Так не должно было случиться!
— Тогда ты можешь… — осеклась, чувствуя, как жар пробегает по каждому позвонку, и что-то тяжёлое давит на грудь, мешая сделать вздох.
— Что я могу?
— Будь моим первым Айнзам... — во рту пересохло. Испугалась собственной просьбы. — Вдруг он потеряет ко мне интерес, если?..
Дракон, кажется, сам был шокирован моей просьбой, и даже Драй молчал, нервно теребя повязку на боку. Троица в который раз переглянулась. Это уже начинало раздражать. Чего он медлит, если через минуту не ответит, передумаю и скину его с башни, чтобы не видел, как сгораю от стыда.
Пришлось самой делать первый шаг. Ослабила завязки на белом платье. Как символично, чудесный цвет, чудесный вечер. Мой дракон жив, мой дракон победил.
Айнзам нервно сглотнул и протянул вперёд руки. Но не для ласк. Он остановил меня и поправил платье.
— Не так, Регина. Не из-за страха перед Гареном.
— Не боюсь я ничего! Это моё желание, — захотелось заплакать с досады: ощущала себя униженной и отвергнутой.
— Думаешь, он не почувствует через метку, что здесь происходит? Всё ещё у нас с тобой будет, уверяю. Гарен не тронет тебя, по крайней мере, пока ты яйцо.
— Тухлое...
— Нет, не тухлое, — чья-то рука вытерла мои набегающие слёзы. — Тёмное скорее. Прекрасное тёмное яйцо. Чудесное равновесие нашего мира. Ты идеальна, Регина.
— Опять говоришь загадками, что ещё за тёмная? Я потомок каких-то страшных и злых драконов?
— Скорее свободолюбивых. Не все мои сородичи захотели лишаться силы. Были те, кто ушли в другие миры. Они покинули эти земли навсегда, чтобы сохранить свою силу, — Айнзам снова прижал меня к себе, а его мерные голоса и дыхание действовали усыпляюще.
— Тебе не кажется, что они просчитались? В моём мире никакой магии у тёмных драконов нет, я бы точно узнала. Вместо вершительницы судеб, была простым преподавателем.
— Заметь! Лучшим преподавателем в школе!
— Всё равно не понимаю. Выходит, у меня, в отличие от других драконов, есть какие-то способности?
— Не совсем. Они появятся, когда вылупишься, а ты уже очень близка к этому. Гарен успешно форсирует твоё становление, — ответил Айнзам.
— Зачем ему это? Зачем человеку сильный дракон?
— Это и странно. Сам Гарен обладает чудовищным магическим потенциалом, и мне непонятно, откуда его черпает. Среди людей не бывает столь сильных заклинателей.