Один из леса
Шрифт:
– Нет, думаю, им можно управлять. Инициировать одно свойство, гасить другое… Обычно арт как «запускается»? Сдавить его надо. А на главный артефакт, значит, по-разному нажимать, с разных сторон, так и сяк, и от этого будут меняться его свойства.
– Ну да, он тебе пианино? Нажимать так и сяк… нет, ерунду говоришь.
– Ерунду – не ерунду, а я уверен, что есть главный артефакт. И еще думаю, что краевцы про него знают. И вообще они знают много такого, что никому больше неведомо. Все хочу к ним наведаться, да никак руки, то есть ноги, не доходят.
Я встал потянувшись,
– Наверное, пора выходить, – сказал Калуга. – Рассвет близко, да и фонарик скоро погаснет.
– Мы плохо осмотрелись, – возразил я. – Не все папки проверили, не все бумаги. Мне тоже невтерпеж, но… Ладно, сейчас пойдем, но я хочу поглядеть еще на том стеллаже.
Я стал одну за другой вытаскивать папки, стоящие на краю дальнего стеллажа, перелистывать и бросать под ноги. Внутри лежали листки с текстами и приклеенными фотографиями. Вроде резюме из личных дел: возраст, краткая биография на абзац-два, должность, звание… По большей части мужчины, молодые и в возрасте, сержанты, лейтенанты и майоры, попался один генерал.
Там стояло семь тощих папок, в каждой с десяток листков. Перебрал их все, быстро пролистывая, и, когда на пол отправилась последняя, повернулся к столам.
– Насмотрелся, идем? – спросил Калуга.
– Да, – ответил я разочарованно. – Больше тут нет смысла сидеть.
Шагнул, зацепив одну папку ногой, глянул вниз – из нее наполовину выскочил листок с фотографией в углу. Я нагнулся, выдернул его из папки. На меня глядело знакомое лицо. Моложе лет на пятнадцать, незнакомая прическа – аккуратная, с пробором… Но это был он.
– Что у тебя такое с лицом стало? – удивился Калуга.
Бросившись к столу, я положил листок, схватил фонарик и направил луч на текст.
Михаил Владимирович Тополь. 1965 г.р. Полковник. Руководитель службы безопасности КИБО-3…
– Ну? – спросил Калуга. – Из-за чего так напрягся?
– Это он, – хрипло сказал я.
– Что? Кто он?
– Мой напарник.
– Вот этот мужик? В смысле, тот, кого бандюги убили, из-за чего ты за ними пошел?
– Да. Он здесь служил. Я так и думал, но точно не знал… Он здесь служил до Пандемии!
Неожиданно для самого себя я схватил Калугу за шиворот, притянул, нагнувшись через стол, и отрывисто заговорил, выпаливая слова прямо в его изумленное лицо:
– Один бандит, Кузьма, был вохровцем. Зэков охранял. Их сюда привозили. Зачем? Что с ними тут делали? Для опытов.
– Не-не, погоди, а может, они были как приманка на полигоне для боевых мутантов, ну то есть этих «подопытных», про которых мы в бумажке той прочли? Ну или спарринг-партнеры? Смертники? – предположил Калуга.
Это сбило меня с мысли, я оттолкнул его от себя и выпрямился. Провел рукой по лицу, глубоко вздохнув, заговорил медленнее, спокойнее:
– Еще раз… Сюда привозили зэков. Здесь над ними ставили какие-то опыты. Или использовали для испытаний. Может, действительно зэки были пушечным мясом для мутантов? Хотя это все не так легко, зэки – не рабы, их нельзя просто взять и сгноить на секретном объекте, все это
Я начал расстегивать ремень.
– Ты чего раздеваешься? – изумился Калуга.
Выдернув ремешок, я раскрыл потайной карман, достал кулон на цепочке и выщелкнул пластинку микросхемы.
– А это что такое, брат?
– Его мне дал Михаил. То есть не дал – оставил, когда его схватили. Это ключ… от чего-то в этом КИБО. От какого-то места. К нему и рвется Метис. Только у него ключа нет, и он про него, наверное, не знает. Значит, даже когда попадет в то место – внутрь попасть не сможет. Наверное.
– Именно, что наверное. Ты слишком уж много напредполагал. Это может быть ключ от чего угодно. Не обязательно же от двери, может – от сейфа. Или нужен для включения какой-то системы.
– Ты прав. Но я вот что еще думаю: все это связано с темным кругом в центре комплекса.
– Так ты его называешь – темный круг? На самом деле там, в центре, я думаю…
– Знаю, что ты думаешь, я и сам так думаю. Вот дойдем туда – и увидим. Или ты со мной дальше не пойдешь?
Я поднял на него взгляд, впервые подумав о том, что Калуге, вообще-то, до всего происходящего не должно быть особого дела. Во всяком случае, не настолько, чтоб сложить тут голову. Все и сейчас очень рискованно, а очень скоро самая жара начнется.
– Теперь слушай внимательно, – сказал я. – Первое: Метис мог сдохнуть, а мог и выжить. Один или с кем-то… Пока мы не знаем, но я буду исходить из того, что он жив. Второе: если он жив, то идет к тому месту в центре комплекса. Наверное – уже дошел. Третье: там что-то спрятано. Что-то важное. Четвертое: в том месте слишком опасно находиться. И пятое: тебе дальше идти не обязательно.
– Как же не обязательно? Ты что думаешь, я такой шанс упущу?
– Я бы на твоем месте упустил. Мертвецу шансы не нужны.
Вылупив в растерянности глаза, Калуга потоптался на месте, вдруг рванул остатки шоколада из кармана, отломив кусок, сорвал фольгу, сунул в рот и стал жевать. Потом заговорил:
– Нет, брат, так не годится. На болоте ты мне жизнь спас, без тебя они бы меня вытаскивать не стали. Да и любопытно мне очень. Если уйду – потом всю жизнь только и буду думать, что же там такое спрятано. Усохну от беспокойства. Идем дальше вместе.
Я перевел взгляд на листок бумаги с фотографией, оставшийся на столе. Молча взял его, дважды свернул, положил в карман и, подхватив со стола нож, пошел к двери. Мы встали с двух сторон от нее, подняв оружие. Я кивнул Калуге, и он отпер замок. Лязгнули штыри, выходя из пазов в стене. Я навалился на дверь и, когда она раскрылась, выпрыгнул наружу.