Один из первых
Шрифт:
— Не лезь, хуже будет! — предупредил я, пригнувшись и скрестив перед своим носом кулаки.
— Да я тебя сейчас! Да вот я! — грозился Гришка, отряхиваясь от пыли, но нападать не решался.
А ребятишки, набежавшие со всех сторон на этот шум, вопили с восторгом:
— Дай ему, городской! Дай ему крепче! Ишь, рыжий! Что сытей всех, то и сильней всех! За него другие работают, а он по улицам жирует…
С любопытством посмотрел я на Гришку — почему же это на него «другие работают»? Это ещё что за новость? Это ведь на кулаков только могут
— Ну да, работа дураков любит! Чего глаза выпучил, красномордик? Вот как хвачу за удавку, так и придушу!
Гришка вдруг прыгнул с земли, как кошка, и, ухватив меня за галстук, так стянул, что перехватило дыхание и помутилось в глазах. Я зашатался. В это время мимо проходил, ведя в поводу смирную лошадь, паренёк в картузе и в сапогах. Не отпуская повода, он дал Гришке такую подножку, что тот откатился прочь, разжав пятерню.
— Ты что? Тебя не трогали! — завопил он.
— А ты не дерись не по правилам! Кто же это за шарфы душит?
— Это не шарф, это пионерский галстук, — сказал я, отпуская затянутый узел.
— Ну и, однако, тянуть за него нечего! — спокойно проговорил паренёк и, так же не торопясь, повел лошадь в деревню.
Он важно вышагивал в своих богатых сапогах с лаковыми голенищами, а на пыльной тропинке оставались отпечатки его босых ног. Но я не обратил особого внимания на такое чудо. На душе было скверно. Из-за какого-то ёжика поссорился с бедняком, был выручен кулаком. Вот чепуха какая! Надо же так неудачно начать знакомство с деревней…
Познакомимся ближе
…Удивил я в день своего приезда не только деревенских ребят, но и взрослых. Родственников напугал даже — после обеда залёг на лавку под образа и заявил:
— Мёртвый час!
Тётка Настасья руками всплеснула:
— Батюшки, помирает! За попом ай за доктором бежать?!
А дядя Никита на неё:
— Говорил тебе — не неволь мальца деревенской пищей! «Попей кваску!.. Поешь редечки!..» Вот тебе и поел!
Услыхал мой отец:
— Ничего, ничего! Пища тут ни при чём. Это у них правило такое пионерское: после еды — покой. Его ещё в детском саду этому обучили, потом в пионерах. — И рассмеялся: — А ты, пионер, чего людей страшными словами пугаешь?
— Да ведь как же не напугаться — это у нас старики, бывало, как помирать соберутся, ложатся на лавку под образа и говорят: «Ну, простите, добрые люди, пришёл смертный час», — сказала тётка Настя. — Я как услыхала, у меня руки-ноги затряслись!
А маленькая деревенская сестрёнка моя, по имени Стеша, которая очень робела и наблюдала за мной больше издалека, тут же наябедничала:
— Мамонька, он и с мальчишками дрался и с девчонками играл! — И стала шептать, как я Гришку с ног сшиб и как Машу в
Тётка ахнула:
— Как же это ты, Васенька? Как же это, племянничек? С Машей будешь играть — все ребята засмеют! В невесты её тебе дадут. А за Гришку тут тебя изувечат!
— А я ничего не боюсь, я пионер! — нарушил я покой мёртвого часа.
— Да что ж это за пионеры за такие? — подивилась тётка неслыханному слову.
— Пионер — всем ребятам пример, — ответил я.
— Это хорошо, — согласилась тётка, — если пример.
— Пионер — смена смене.
— А это чего?
— А это, — ответил за меня отец, — значит так: комсомол — коммунистам смена, а пионеры — комсомолу смена.
— Ага, значит, маленькие комсомольцы?
— Ну вроде того. Новая организация у нас такая в Москве — пионеры. Это значит — люди передовые, во всём первые. Вот Ленин-то, наш Ильич, он ведь тоже пионер, первый организатор партии большевиков, первый создатель Советского нашего государства, первого в мире. Ленин-то и сказал, что и для ребят двенадцати — четырнадцати лет надо создать детскую коммунистическую организацию.
Вся семья к этому рассказу прислушалась.
Вот они откуда, пионеры-то!
— И первый пионерский отряд появился именно у нас, на Красной Пресне! — с гордостью сказал отец.
Я тоже этим гордился. Вообще я гордился Красной Пресней. Ведь первое восстание против царя подняли в 1905 году рабочие Красной Пресни. И мой отец ещё мальчишкой был ранен на баррикадах — патроны подносил.
— Он у меня идейный, — сказал отец, — с малых лет за коммунизм. Посмотрите на его красный галстук: это ведь символ. Красный цвет — цвет революции, а три конца означают дружбу трёх поколений: коммунистов, комсомольцев и пионеров.
Тётка Настя даже подошла и пощупала красный галстук на моей шее…
Слушали этот рассказ отца немногие, только свои родственники, а к вечеру про пионеров знала уже вся деревенька Лыковка! И как это узналось? Ни газет здесь не было, ни телефонов. А на завалинках старухи только про меня и говорили. Шёл я по улице — пальцами на меня показывали:
— Вот он, пионер-то!
— Смотри-ка, смотри-ка, какой на нём галстук!
— Смена смене идёт!
— Махонький коммунист…
— Мал, да удал, самого Ленина видал!
Да, я видел Ленина. Однажды, когда был совсем маленьким, отец взял меня на первомайскую демонстрацию. Когда вышли на Красную площадь, отец подхватил меня на руки, посадил на плечо, и всё стало видно. Плакаты, знамёна. Глаза разбежались — на что смотреть? И вдруг я увидел — все лица людей повёрнуты к Кремлю. И повернулся лицом к зубчатым башням. И вдруг заметил, что на меня тоже смотрит кто-то с возвышения, увитого красной материей. Смотрит пристально, прищурив глаза, и улыбается, как знакомому. Вгляделся, и сердце забилось — конечно же, это мой знакомый, которого я столько раз видел. Но где? На портретах у себя дома. Я засмеялся от радости, узнав Ленина, и крикнул что есть силы: