Один маленький грех
Шрифт:
— Теперь послушай меня. Сегодня вечером здесь будут несколько подходящих молодых людей, — сказала тетя,расправляя шаль.
— Ну, тетя Ровена! — запротестовала Эсме. — Я совсем не уверена, что меня интересуют подходящие молодые люди, пусть и самые замечательные.
— Понимаю, моя дорогая, — сказала тетя, легонько похлопывая Эсме по руке. — Прекрасно понимаю. Но девушке нужно расправлять крылышки, разве не так? Немного поулыбайся, немного пофлиртуй! Используй свой веер, как я тебе показала. До начала сезона тебе нужно приобрести
— Так на них можно попрактиковаться? — пробормотала Эсме, когда они поднимались по ступенькам.
— Вот именно! — сказала тетя. — Используй их для приобретения опыта.
Герцог и герцогиня ожидали их в огромной гостиной, отделанной во французском стиле в золотых и кремовых тонах, с множеством зеркал в позолоченных рамах и изящной инкрустированной мебелью. Лорд Грейвнел, отличавшийся слабым здоровьем, сидел подле жены в кресле на колесах. Оба добродушно улыбались, глядя, как Эсме с трепетом оглядывается вокруг. Но когда лорд Грейвнел поднес руку леди Таттон к своим губам, Эсме заметила, что ее тетя посуровела. Эсме заглянула за плечо герцога — в комнате, казалось, стало нечем дышать. Нет, только не это!
— Моя дорогая Элизабет! — заговорила леди Таттон, пока герцог приветствовал Эсме. — Скажите мне, пожалуйста, это сэр Аласдэр Маклахлан вон там, у этажерки?
Герцогиня засмеялась.
— Ну не надо, Ровена, разве он такой уж безнадежный грешник? — беспечно сказала она своим звонким, как колокольчик, голосом. — Признаюсь, я питаю слабость к этому негоднику.
Ровена смотрела недоверчиво.
— Когда я уезжала, его едва принимали.
— О, с тех пор мало что изменилось, — весело сказала герцогиня. — Где бы он ни появлялся, везде начинают шептаться. Но будь милосердна, Ровена. Бедняга оказался здесь не по своей воле.
— Не по своей воле? — удивилась леди Таттон.
— Мой сын выкручивал ему руки, — ответила герцогиня, поворачиваясь к Эсме. — Здравствуйте, мисс Гамильтон. Как замечательно вы сегодня выглядите.
Но леди Таттон все еще была в мыслях о Маклахлане.
— Ну конечно, он ведь приятель Девеллина, как я могла забыть?
— А вы никогда не встречались с сэром Аласдэром? — спросила герцогиня.
Леди Таттон заколебалась.
— Только однажды, мельком, — сказала она. — Мы, кажется, состоим в родстве. Очень дальнем. — Она натянуто улыбнулась. — Шотландцы, вы знаете! Мы все родственники, если заглянуть в глубь веков.
— Состоим в родстве? — прошептала Эсме, когда они отошли. — О чем это вы?
Ровена помолчала, делая вид, что поправляет шаль.
— Эсме, я пересмотрела нашу линию поведения, — зашептала она. — Что, если история с Сорчей выплывет наружу? По твоим словам, он сказал слугам, что Сорча дочь его умершей кузины…
— Да, но никто не поверил этой сказке! — сказала Эсме.
— Тем не менее отныне это наша легенда, и мы должны придерживаться ее. Всегда существует вероятность, что твое имя свяжут с этой историей. По крайней мере он достаточно респектабелен, чтобы его принимали здесь. А может быть, он действительно кузен, если порыться
— Тетя Ровена, я вовсе не смотрю на него!
Странно, но она действительно не смотрела. Шок прошел, и она отвела глаза, заставив себя обратить внимание на других джентльменов — на которых ей предстояло практиковаться. Вообще-то она уже практиковалась на сэре Аласдэре Маклахлане и зашла очень далеко. От одной мысли о том, чем они занимались, ее щеки начинали гореть. И они горели, когда тетя решила познакомить ее с двумя красивыми молодыми щеголями, отчего Эсме предстала перед ними в самом лучшем виде.
— Лорд Торп. Мистер Сматерз. Эсме присела в реверансе:
— Очень приятно.
Лорд Троп склонился над ее рукой.
— В самом деле очень приятно, — сказал он. — Моя дорогая леди Таттон, город ужасно скучен в это время года. Почему вы скрывали от нас такое сокровище?
— Это ваш первый визит в Лондон, мисс Гамильтон? — перебил его мистер Сматерз. — Если так, позвольте мне представить вас моей сестре. Она знает все места, где нельзя не побывать.
Леди позади него обернулась и заулыбалась. Леди Таттон послала лорда Тропа за двумя рюмками хереса. Мисс Сматерз принялась с энтузиазмом рассказывать о Британском музее. Эсме взяла мистера Сматерза под руку и делала все, чтобы сэр Аласдэр Маклахлан увидел, как приятно она проводит время. Пусть этот самоуверенный обольститель не воображает, что она будет горевать о нем.
Наблюдая развертывающийся на их глазах маленький спектакль, лорд и леди Девеллин засомневались, правильно ли они поняли Аласдэра.
— Бог мой! — сказал Девеллин. — Неужели это твоя мегера?
— Да, сестра малышки, — пробормотал Аласдэр. — Мисс Эсме Гамильтон.
— Ну и ну, — проворчал Девеллин. — Не совсем такая, какой я ее себе представлял.
— Да ведь она прехорошенькая! — воскликнула его жена. — Вы когда-нибудь видели такую безупречную кожу и такие густые темные волосы? Представляете, какие они в распущенном виде?
Аласдэру не требовалось напрягать воображение. Он слишком хорошо знал, как они выглядят, если их распустить; когда он вспоминал об этом, его ладони становились влажными, а пульс учащался. Он смотрел на идущую в толпе Эсме — на ее идеально прямую спину, на то, как она наклоняла голову и улыбалась, сначала в одну сторону, потом в другую, и не одна пара мужских глаз поворачивалась в ее сторону.
Этот выскочка Сматерз уже вел ее, явно собираясь отыскать пустой уголок, где можно было бы спокойно беседовать вдвоем. Аласдэр с неудовольствием наблюдал, как лорд Торп принес ей рюмку хереса и с заискивающей улыбкой пошел рядом с другой стороны.
— Она напоминает мне статуэтку, которую я однажды видела в Венеции, — тихонько сказала леди Девеллин. — Мраморную мадонну. Спокойную и прекрасную — но также и непреклонную.
— Одета немножко простовато, — вставил Девеллин. — Но элегантно. Очень хорошо держится.