Один мертвый керторианец
Шрифт:
…Не знаю, сколько времени Принцу понадобилось, чтобы меня разбудить, но, когда мое сознание отреагировало наконец на весьма увесистые толчки в плечо и я открыл глаза, вид у него был немного обреченный.
— Надо же, проснулись-таки. — Он провел ладонью по лбу и чуть покачнулся (теперь и Его Высочество явно набрался будь здоров). — А я уже собирался идти расспрашивать господина барона, который знает, кажется, ответ на любой вопрос.
— Ну, на этот-то точно — в особенно тяжелых случаях он пользовался холодной водой, — поделился я печальными воспоминаниями, слезая с кровати.
— Буду знать, — усмехнулся Принц и, развернувшись,
Надо заметить, что со стороны может показаться, будто я очень быстро просыпаюсь. На самом деле это, разумеется, не так. Руки, ноги — да и вообще все, кроме головы, — действительно включаются сразу, голова же до принятия чашки кофе функционировать не желает. Сознание лишь регистрирует обстановку вокруг, но чтоб подумать — ни-ни.
Как раз в таком состоянии я и вернулся в кабинет. На первый взгляд изменилось здесь немногое: солнце переместилось из центра окна почти на самый край, да батарея бутылок на столе была куда солиднее той, что я оставил… Однако сама атмосфера в помещении стала ощутимо непринужденнее, и почему-то мне это не очень понравилось. Но быстро сообразить почему, я, естественно, не смог, а на чашечку кофе меня не пригласили.
— Итак, герцог, открыть портал я могу, — сообщил Принц, подойдя к своему креслу и подняв недопитый бокал. — Остается только вопрос: куда? То есть куда вообще, понято. Но куда именно?
Я хотел ляпнуть: «В пещеру!» — но вовремя спохватился и потряс головой, вспоминая, что слышал когда-то о порталах.
— Я так понимаю, Ваше Высочество, что вы можете создать проход только в то место, которое видели собственными глазами?
— Совершенно точно. — Он залпом допил вино.
— А по описанию?
— Едва ли. Я пробовал как-то по книгам — не выходит. По изображению, и то с трудом.
Ну, такой уж проблемы тут, конечно, не было: все-таки Принц достаточно времени провел некогда в подземельях Денеба IV, — просто очередное неудобство. Я проверил боковой карман: голокристалл со схемой пещер по-прежнему находился там, но потом решился все же уточнить:
— Ваше Высочество, если вы пользуетесь каким-нибудь приспособлением…
— То вы давно уже отправились бы назад. Конечно же, нет.
— Ну тогда будьте любезны взглянуть. — Вытащив на свет кристалл, я включил его и кивнул на повисшую в воздухе схему: — Узнаете, Ваше Высочество?..
Чуть изменившись в лице, Принц шагнул к карте и пробормотал:
— Как же, как же…
— В принципе мне надо сюда. — Я ткнул в пещеру, где расстался с Гаэлью.
— Ясно. В точности я, конечно, места не знаю, но… — Он пригляделся, считая что-то и попутно загибая пальцы. — Да, это должно быть здесь. Пещера, которую я навряд ли когда-нибудь забуду.
Указанный им огромный зал находился меньше чем в миле к северу от нашей стоянки, и за неимением лучшего это меня устраивало.
— Подойдет!
— Хорошо. Тогда готовьтесь, герцог. Мне понадобится несколько секунд, дабы сконцентрироваться после… — Принц выразительно приложил тыльную сторону ладони к шее.
Убрав голокристалл, я заприметил на столе еще один недопитый бокал — свой собственный — и решил, что легкая опохмелка делу явно не повредит. Однако, заглатывая вино, я чуть не поперхнулся, потому что дядя, разваливший в кресле свои телеса и казавшийся совсем сонным, неожиданно трезвым голосом спросил:
— Что теперь?
— Ну, я еще не думал, — ответил я, не слишком
Последнее я добавил только из вредности — посмотреть, станут ли они требовать, чтобы я этого не делал. Нет, они не стали: Принц и вовсе не заметил моих слов, а дядя кисло усмехнулся, по-прежнему не открывая глаз:
— Дерзай!
В это мгновение я почувствовал, что за моей спиной появился портал, и развернулся, намереваясь поскорее убраться. Но, не сделав и шага, был остановлен довольно резким окриком дяди:
— Подожди!
Когда я обернулся, он секунду смотрел на меня своими немигающими серыми глазами, а лотом улыбнулся; покопавшись рукой у себя за спиной, достал какой-то предмет и протянул мне со словами:
— Возьми, пожалуйста, фонарь!
В итоге я махнул им на прощание и вышел из кабинета с фонарем в руке и ощущением того, что мне плюнули в душу.
И надо сказать, что когда я, наметив кратчайший путь, вновь принялся пробираться по каменном лабиринту, это «приятное» ощущение и не думало меня покидать. Холод и сырость сработали немногим хуже кофе, в голове у меня зашевелились мысли, и одной из первых была следующая: так кому же дядя не хотел рассказывать то, что ему известно о смерти Вольфара? Принцу? Да черта с два! Когда я уходил, у них явно было полное взаимопонимание — чего просто не могло случиться, продолжай дядя упорствовать. Значит, оставался только я. И на трезвую голову такая его линия поведения не казалась удивительной: зачем, в самом деле, посвящать меня в тонкости? Если Принц прав и они действительно не могли предпринять против врага ничего кардинального, вынужденные, таким образом, выжидать, то не лучше ли оставить меня в прежнем качестве — неуправляемой торпеды?! Авось да и шарахнет куда надо! Или по ней шарахнут, как-то себя выдав, — тоже неплохо!..
Представив себе, как они рассуждали об этом, с ленцой потягивая винишко, я так разозлился, что перестал следить за дорогой и, как следствие, вписался лбом в один из нависших над проходом сталактитов. Удар вышел скользящим, но все равно оказался достаточно сильным, чтобы из глаз посыпались искры. А вместе с искрами прошла и ярость, — в конце концов, разве Принц с бароном виноваты, что я такой дурак? Был бы поумнее, так не давал бы собой вертеть, как чертовым флюгером! Кляня себя последними словами, я был вынужден признать, что вся эта экспедиция к взорвавшейся лаборатории была просто одним сплошным идиотизмом. И уж совсем меня расстроило неожиданное осознание того, что моя подгорная эпопея далека от счастливого завершения.
Например, совершенно реальным мне представился такой вариант: прождавшая меня всю ночь Гаэль утром слышит взрыв и, вероятно, догадывается о том, что произошло. Сильно или нетюна после этого горюет — это уж как знать… Но, положим, можно ей посочувствовать. Зато потом — через часик-другой — она уже точно понимает, что ждать больше некого, и уходит… Кое-как перебирается обратно через хребет, садится во флаер и улетает. И вот тогда уже посочувствовать можно будет мне! Надежда же на то, что нога не позволит ей идти, была весьма призрачной — все эти вывихи сильно болят первые несколько часов, а тут уже почти сутки пролетели. Однако я решил не растравлять себя до срока и прибавить шагу, а потом видно будет.