Один на один
Шрифт:
Когда я вернулся на Цып, отец уже был дома. В последние дни мы редко общались. Он много работал, а я не хотел рассказывать, что произошло. Близким людям говорить об этом особенно трудно. И я не знал, как он отнесётся ко всей этой истории.
Между нами возникла неловкая пауза. Она длилась и длилась. Мы стояли друг против друга. А потом я заплакал
– Да, их было слишком много, – говорил отец. – В такой ситуации трудно сражаться… Бывает… Не надо бояться проиграть. Невозможно всегда побеждать. На бой надо выходить, если ты знаешь, что это твой поединок. И проигрывать не стыдно, если сражался за настоящее дело и постарался сделать всё, что в твоих силах.
После разговора с отцом я провалился в глубокий, лечащий сон, едва коснувшись головой подушки. Было такое чувство, словно с души упал камень. Но посреди ночи я проснулся. Теперь уже от страха, что из-за меня, от моих рук могут погибнуть люди, пусть даже те, которые обидели меня.
Я вскочил. За окном в низких солнечных лучах парил полярный день. Я растолкал отца.
Помню, как мы вместе бежали к мосту. Так быстро я ещё никогда не бегал. Даже на уроках физкультуры, когда на нас смотрели девчонки.
Отец захватил с собой инструменты. Мне он дал лопату, а сам бежал с ломом. Не самая удобная экипировка для бега, но мы очень спешили.
А дальше всё было как в кино. Мы увидели грузовик, который ехал к мосту, и помчались навстречу, размахивая руками и крича.
Но они не останавливались. Когда машина уже поднялась на мост, я кинулся ей наперерез с раскинутыми руками. Водитель ничего не мог понять, но затормозил. В этот момент мост затрещал, и одно колесо провалилось между разъехавшимися досками. Матросы с криком выскочили из грузовика, и мы вместе принялись выталкивать его обратно
Когда всё закончилось, отец сказал, что надо положить поперёк моста балку. Чтобы другие не въехали и пользовались объездом через брод. Испуганные матросы сделали это беспрекословно.
Когда мост был перекрыт, отец спросил:
– Это вы были на берегу? Там, где утёсы?
Матросы молчали, глядя в землю. Я стоял рядом с отцом.
– На любую силу всегда найдётся другая сила, – произнёс он. – И каждому всё равно придется отвечать за свои поступки.
Он кивнул в мою сторону:
– Он вас простит, но в другой раз вы можете не дождаться снисхождения. А сейчас уезжайте. Эта дорога теперь для вас закрыта. Вы сами положили здесь шлагбаум.
Матросы-срочники молча сели в машину и уехали.
Больше я их никогда не видел.
Растворитель и научное открытие
В следующие дни я ещё несколько раз приходил к утёсам с растворителем и старыми тряпками. И оказалось, что всё не напрасно. Благодаря этой истории я умудрился сделать… научное открытие!
Да-да! Когда я уже почти закончил отчищать камни, к моему огромному удивлению, из-под белой краски проступил настоящий петроглиф! Старинный наскальный рисунок!
– Автор неизвестен, зато имя археолога войдёт в историю! Трам-пам-пам-пам! – торжественно пропел отец, когда я показал ему своё открытие. – Как ты разглядел-то?! Просто молодец!
Рука древнего художника выцарапала на скале человека, рядом с ним – лодку и лабиринт. Всё было очень чётко видно, особенно в низких лучах вечернего солнца. Я даже удивился, как раньше никто не заметил этого рисунка.
– Надо же, тысячи лет назад жил какой-то человек, весь в шкурах или что там тогда носили. И вот он взял да нарисовал произведение искусства, как мог и где мог. Ему же захотелось это сделать, представляешь! И он сделал! Здорово!
Конец ознакомительного фрагмента.