Один неверный шаг
Шрифт:
Майрон осторожно помахал ей.
– Привет, Синди.
– Здравствуйте, мистер Болитар.
Росту в Большой Синди было шесть футов, шесть дюймов, весила она триста фунтов и когда-то выступала в борцовой команде Эсперанцы. На ринге ее знали как Большую Мамашку. Многие годы Майрон слышал только, как она рычит, хотя говорить умела любым голосом. Когда Большая Синди работала вышибалой в заведении на Десятой улице, у нее был такой акцент, в сравнении с которым произношение Арнольда Шварценеггера было сродни одной
– Эсперанца здесь? – спросил Майрон.
– Мисс Диаз в офисе мистера Болитара. – Она улыбнулась.
Майрон постарался не отшатнуться. Куда до нее Фрэнку Эйчу – от этой особой улыбки внутренности ныли. Он извинился и прошел в офис. Эсперанца сидела за его столом и говорила по телефону. На ней была ярко-желтая блузка, выгодно оттенявшая ее оливковую кожу, которая всегда заставляла его вспоминать об отражении звезд в теплых волнах залива Амалфи. Она подняла голову, жестом попросила подождать минуту и продолжила разговор. Майрон сел напротив. Обычно в этом кресле сидят клиенты и спонсоры и лицезреют на стене за его спиной афиши бродвейских мюзиклов.
– Ты опоздал, – заметила Эсперанца, положив трубку.
– Фрэнк Эйч пожелал меня видеть.
Она скрестила руки на груди.
– Ему потребовался четвертый для покера?
– Он хотел разузнать про Бренду Слотер.
Эсперанца кивнула.
– Значит, у нас неприятности.
– Возможно.
– Брось ее.
– Нет.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
– Ничего удивительного.
– Ты узнала что-нибудь о Хорасе Слотере?
Эсперанца схватила листок бумаги.
– Хорас Слотер. За последнюю неделю не пользовался ни одной из своих кредитных карточек. У него был всего один счет в банке. Сейчас там пусто.
– Пусто?
– Он снял все деньги.
– Сколько?
– Четырнадцать тысяч. Забрал наличными.
Майрон присвистнул и откинулся на спинку кресла.
– Значит, он готовился сбежать. Это сходится с тем, что мы увидели в квартире.
– Угу.
– У меня для тебя задание потруднее, – сказал Майрон. – Его жена, Анита Слотер.
– Они все еще женаты?
– Понятия не имею. Официально, может, и да. Она бросила его двадцать лет назад. Не думаю, что они потрудились развестись.
Эсперанца нахмурилась.
– Ты сказал – двадцать лет?
– Да. Судя по всему, никто ее с той поры не видел.
– А что именно мы пытаемся найти?
– Одним словом – ее.
– Ты не знаешь, где она может быть?
– Ни малейшего понятия. Как я уже сказал, она отсутствует уже двадцать лет.
Эсперанца помолчала.
– Может, она уже умерла.
– Я не знаю.
– Если она ухитрилась так долго скрываться, то могла изменить имя. Или уехать из страны.
– Верно.
– И документов такой
Майрон улыбнулся.
– Ты же терпеть не можешь, когда я даю тебе легкие задания.
– Понимаю, всего лишь твоя скромная помощница…
– Ты не моя скромная помощница.
Диаз метнула на него взгляд.
– Но я и не твой партнер.
Это его заткнуло.
– Да, я всего лишь твоя скромная помощница, – повторила она, – но разве у нас есть время для этого дерьма?
– Ты просто проверь. Может, нам повезет.
– Ладно. – Тон такой, будто дверь захлопнули. – Но нам надо еще многое обсудить.
– Выкладывай.
– Контракт Мильнера. Они не идут на уступки.
Майрон и Эсперанца обсудили ситуацию с Мильнером, немного поспорили, выработали четкую стратегию, потом решили, что она не сработает. Майрон услышал шум за стеной – пришли строители. Они перепланировали приемную и комнату для заседаний, чтобы выкроить место для офиса Эсперанцы.
В разгар обсуждения Эсперанца замолчала и уставилась на Майрона.
– Если ты возьмешься за это дело, тебе придется поискать ее родителей.
– Ее отец – мой старый приятель.
– О Господи, только не говори, что ты у него в долгу.
– Не в том дело. Просто это хороший бизнес.
– Это плохой бизнес. Тебя почти не бывает в офисе. Клиенты желают говорить непосредственно с тобой. И спонсоры тоже.
– У меня есть сотовый.
Эсперанца покачала головой.
– Так дальше не может продолжаться.
– Как так?
– Или ты берешь меня в партнеры, или я ухожу.
– Слушай, не наваливайся на меня так, Эсперанца. Пожалуйста.
– Ты не меняешься.
– Что?
– Увиливаешь.
– Я не увиливаю.
Диаз посмотрела на него взглядом, в котором злость мешалась с жалостью.
– Я знаю, как ты ненавидишь перемены…
– Я не ненавижу перемены.
– …но, так или иначе, все придется менять. Поэтому смирись.
Часть его рвалась крикнуть: Почему? Дела и так идут хорошо. Разве не он заставил ее получить юридическое образование? Конечно, он понимал, после этого что-то придется менять. Майрон уже и так доверял ей все больше дел. Но партнерство?
Он жестом показал за спину.
– Я строю тебе офис.
– Ну и?
– Разве это ни о чем не говорит? Ты не должна меня торопить. Я делаю маленькие шажки, как годовалый ребенок.
– Ты сделаешь один такой шажок и плюхнешься на задницу. – Она замолчала и покачала головой. – Я не приставала к тебе с этим с той поры, когда мы были в Мерионе. – Открытый чемпионат страны по гольфу в Филадельфии. Майрон как раз пытался найти похищенную девушку, когда Эсперанца впервые выдвинула свои требования насчет партнерства. С той поры Майрон, как мог, увиливал от разговора.