Один поцелуй до другого мира
Шрифт:
Ива задумалась. По всему выходило, что невестам ничто не угрожает. Она, как и Аласта, не верила в проклятия. Но, с другой стороны, почему же мать Устины так боялась этих смотрин, что даже не отпустила дочь? Неужели так суеверна? Хотя, может быть, королева — вторая жена и мать Лоуренса — настолько верила в грозный рок, нависший над родом Амбра, что убедила в этом даже фрейлин и слуг. Не специально, конечно, убедила, но страхи подчас бывают заразнее грибка, и избавиться от них так же сложно.
В
Ксандор во время разговора молчал, поглощенный своими мыслями. Потом вдруг встал и отправился на балкон.
— Ты куда?
— Полюбуюсь на пятна.
По его сухому ответу легко было догадаться о том, что Ксан недоволен: он на пятна не обратил внимания. Вчера, стоя на карнизе, он видел только вечернее небо, да и то, наверное, смотрел больше под ноги, чем вверх.
Ива же не рассказала о странной аномалии, потому что не посчитала нужным: пятна часть этого мира, неопасная и привычная, так зачем зря мозги загружать.
Ксандор скрылся на балконе. Ива, вздохнув, потянулась за булочкой, и тут на белоснежную салфетку упала кровавая капля, растеклась алой кляксой.
— Злата, у тебя кровь из носа пошла? — забеспокоилась Терри.
Ива, побледнев, схватила салфетку, прижала к лицу и опрометью бросилась в комнату. Нет, у нее не пошла из носа кровь, но она сразу догадалась, что происходит: сестры пытаются выйти на связь.
*** 40 ***
Ей необходимо было что-то, на чем сестры могут оставить послание — любая книга, лист бумаги, что угодно, но в спальне не обнаружилось ни того, ни другого. Тонкая салфетка измялась и порвалась, от нее было мало толку.
Кап. Капля крови разбилась о пол у ее ног.
— Сейчас! Сейчас! — закричала Ива, испугавшись, что Ирис, не дождавшись ответа, прервет связь.
Взгляд упал на кровать, а следом пришло озарение. Ива сдернула атласное покрывало, скинула на пол подушки, разгладила простыню: чем не лист? Сойдет, коль не нашлось ничего более подходящего!
Почти сразу по белой ткани побежали алые строчки. На материи они расплывались бесформенными пятнами, так что Ива едва успевала прочитать.
«Ива, где ты, Ива?»
— Я здесь! Я слушаю!
«Ива. Это Тензи».
Тензи? Малышка Гортензия, которой недавно исполнилось тринадцать лет. Как ей доверили такое сложное и ответственное дело? Да у девочки едва хватит сил на несколько строк. У Ивы вдруг тревожно засосало под ложечкой, следующий вопрос дался ей непросто.
— Тензи, где Ирис?
Строчки появлялись медленно,
«Всех… старших…увели… утром… Я… одна… с маленькими…»
Ива застонала от невыносимого ужаса. Смертельная опасность подступала все ближе к тем, кто ей дорог, а она ничем, абсолютно ничем не могла помочь. Ирис, Азалия, Роза, возможно, уже мертвы. Вероятно, забрали и Жасмин с Герберой — девочек, которые были чуть старше Гортензии.
— Тензи, сколько прошло времени с тех пор, как я разговаривала с Ирис?
«Одна ночь… Мы искали… Ива! Ива!»
Алые буквы, начертившие ее имя, казалось, были полны отчаяния, будто Тензи чертит их из последних сил и зовет — зовет свою сестру из дальних далей.
— Я здесь, я здесь, родная!
Слезы текли по щекам Ивы, падали поверх кровавых капель, смешивались с ними.
«Ива… Я чуть отдохну и напишу снова… Тебе надо спасти Роба… Это может все изменить… Есть способ най…»
— Найти? — крикнула Ива в пустоту, но строчка так и осталась недописанной: у Гортензии закончились силы.
Ива упала на колени рядом с постелью, уронила голову на сложенные руки и дала волю своему горю. Она старалась не рыдать в голос: еще не хватало, чтобы прибежали служанки и увидели пугающую картину — постель в разводах крови. Но сердце ее рвалось в клочья.
Несколько часов в Курже равнялось нескольким дням в других мирах. Сколько именно — зависело от мира, однако у Ивы создалось впечатление, будто постепенно ход времени ускорялся. Успеет ли она что-то сделать? Но если Тензи говорит, что существует способ найти Роба и это «может все изменить», значит, надо попытаться!
Раздался шум приоткрывающейся двери, следом шаги. Ива подняла заплаканные, красные от слез глаза и увидела Ксандора. Он заметил кровавые пятна, в которые превратились буквы, и лицо его потемнело.
— Ива, что случилось?
«Ива… Он впервые назвал меня по имени…»
Но это неважно! Все неважно теперь.
— Ива?
Он опустился рядом на колени, взял ее за подбородок, разглядывая и пытаясь отыскать следы крови. Потом вдруг закаменел, зрачки расширились.
— Здесь был кто-то? Принц?
Ксандор сделался страшен. Юношеское лицо превратилось в маску, сквозь которую на секунду выглянул безжалостный убийца. Его гнев был обращен на принца, но Ива шарахнулась в сторону, потому что вспомнила, кто рядом с ней. Именно жестокий префект причина всех их бед. Почему она так слаба и не смогла убить его? Почему подвела тех, кого любит?
Ива затряслась, сжимая кулаки.
— Ненавижу, — прошептала она.
Слезы высохли, глаза смотрели сухо и горячо. Если бы только ненависть могла сжигать!