Один последний вдох

Коллинз Л. К.

— О, так теперь ты знаешь, что делать?

Я закатываю глаза, а затем мы оба вместе подносим кусочки еды к губам.

И ничего не происходит.

Когда я открываю рот и первое, что касается моего языка, пробуждается моё небо. Вкус невероятный. Пережёвывая кусочек, я не думаю, что когда-либо пробовал что-то настолько вкусное.

— Тебе нравится? — спрашивает она.

— Я… мне это нравится, — говорю я ей, отправляя в рот очередную порцию еды палочками.

Она ест медленно, наблюдая за мной, и пока я поглощаю свой суп,

уверен, с рекордной скоростью, теперь я могу сказать, почему это её любимое блюдо.

* * *

— Это было потрясающе! — говорю я Фэй, когда мы выходим из ресторана.

— Видишь? Я же говорила, что тебе понравится!

— Почему я не пробовал этого раньше? — спрашиваю я, хватая её за руку, наши пальцы так крепко переплетаются.

— Я не знаю почему, но поверь мне, это всё, чего ты сейчас захочешь.

— Я мог бы съесть ещё одну тарелку.

— О, я не смогу, — говорит она, потирая свой плоский живот. — Я наелась до отвала.

— Да, ты действительно так выглядишь.

Она соприкасается со мной плечом, и я смеюсь, отпуская её руку и перекидывая свою через её плечо. Она так хорошо пахнет, невероятно хорошо, и быть с ней вот так снова потрясающе.

Когда мы пересекаем мост к тому месту, где припарковались, огни центра Сиэтла мерцают, освещая залив Пьюджет-Саунд. Она останавливается, и мы оба смотрим на зеркальную воду.

Стоя в тишине, я задаюсь вопросом, что происходит у неё в голове. Что касается меня, то всё, о чём я могу думать, — это она; она занимает все мои мысли. Но за неё я беспокоюсь, не начинает ли она снова сомневаться во всём, поэтому я спрашиваю её:

— О чём ты думаешь?

— О, ни о чём.

— Скажи мне? — умоляю я, желая проникнуть в её голову.

— Это насчёт Бена.

— Ладно, я всё ещё хочу знать.

Она вздыхает, что-то вспоминая, а затем говорит:

— Раньше он постоянно приходил сюда порыбачить. Я подумала, может быть, однажды я смогла бы показать Брэксли, как это делается.

— Я думаю, это было бы неплохо. Джек и я тоже можем пойти.

— Я бы хотела этого, — говорит она, её глаза всё ещё сосредоточены на воде.

— Я бы тоже. — Я поворачиваю её к себе и теперь вижу слезы, застилавшие её глаза.

— Не плачь, Фэй. — Она моргает, и тушь стекает по её щекам.

— Прости, я не хотела расстраиваться сегодня вечером.

— Не извиняйся. Пожалуйста, просто будь такой, как ты чувствуешь, и впусти меня сюда, — говорю я ей и прикасаюсь к месту над её сердцем. — И здесь, — я оставляю мягкий, нежный поцелуй на её виске.

Её руки складываются у меня за спиной, и мы стоим вместе, молча наслаждаясь друг другом.

* * *

— Спасибо тебе за сегодняшний вечер, — говорит мне Фэй, когда я въезжаю на её подъездную дорожку.

— Не за что. — Я ставлю свою машину на стоянку и ненавижу, что ночь должна подходить к концу. Но она сказала, что хочет, чтобы между нами всё началось сначала, так что я не хочу давить на неё.

— Разве ты не зайдёшь?

— Нет, мне пора домой.

— О… хорошо, — в её голосе звучит удивление, и

она немного нерешительно тянется к дверной ручке. — Ты хотя бы проводишь меня до моей двери?

— Конечно. — Я заглушаю двигатель и провожаю её до двери. Моё сердце бьётся ровно, но когда она останавливается и смотрит мне в глаза, всё внутри меня пробуждается, и я знаю, что должен был уйти, когда у меня был шанс.

Её губы слегка приоткрыты, тёплое дыхание касается меня, и я понимаю, что выходить из машины было плохой идеей. Она тоже это чувствует. От близости с ней у меня кровь бурлит в жилах, а потом она обвивает руками мою шею.

— Спасибо тебе за ужин, — говорит она.

Мой член наливается от близости, я киваю, теряя голос, когда она наклоняется, прижимаясь своим телом к моему. Очевидно, чувствуя, что она делает со мной, мы начинаем целоваться, и я вырываю ключи у неё из рук, открываю дверь и заталкиваю её внутрь. Прижав её спиной к двери, я втираюсь в неё. Так сильно желая быть внутри неё.

Мы оба теряемся в этом страстном моменте. Она обхватывает меня руками и ногами, прижимаясь ко мне. Наши губы превратились в неразбериху, мы оба хотим одного и того же. Я целую её в шею, и она стонет. Мои руки обвиваются вокруг её бёдер, удерживая её, и трение моего члена внутри штанов заставляет мои яйца гореть. Я опускаю её на пол, и мы оба начинаем раздевать друг друга в перерывах между поцелуями.

Я сбрасываю её пальто на пол, мой язык ласкает её. Её стоны сводят меня с ума. Мы ненадолго отстраняемся и снимаем рубашки, оставаясь только в штанах, и когда она начинает расстёгивать свои, я стягиваю свои на колени. Ощущение освобождения моего члена возбуждает. Она снимает штаны, теперь совершенно голая, и я просовываю два пальца в её щель. Смотрю ей в глаза для успокоения, чтобы убедиться, что она в порядке, и прежде чем я продолжу, она притягивает меня к себе за мой член.

Я отпускаю её лоно, глядя вниз, как она скользит мной внутрь себя. Мой член, кажется, вот-вот взорвётся, и я готовлюсь трахнуть её. Придерживаю её за зад, её спина прижата к двери, и мы вместе двигаемся синхронно.

Одной рукой она сжимает дверную ручку, а другой держится за мою шею, опустив голову, наблюдая, как я вхожу в неё и выхожу из неё. Мои движения стремительны; в них нет ничего нежного, когда я даю нам то, чего мы оба хотим. Я знаю, что ей нравится жёстко, она мне говорила. Каждый шлепок моих яиц по её заднице эхом разносится по фойе дома, сопровождаемый её сладкими криками.

— Да, Тан, — повторяет она несколько раз, и я не думаю, что мне когда-либо так нравилось слышать своё имя, как когда его произносит Фэй.

Кряхтя от каждого толчка, наши тела потные, и в этот момент, когда наши глаза прикованы друг к другу, я молюсь, чтобы это стало началом нашего будущего, потому что я не хочу, чтобы было по-другому, и я не хочу никого другого.

Глава 24

Фэй

— Доброе утро, — говорит мне Тан, лежа рядом со мной на тесном диване.