Один против всех
Шрифт:
Уже внимательно, вчитываясь в каждое слово, Шевцов еще раз перечитал заключение экспертизы, а потом, посмотрев на Кирилла Олеговича, посмел усомниться:
— А вы не ошиблись?
Брови Балашина недоуменно взметнулись:
— То есть?
— Как вам это сказать… может быть, результаты не совсем точны?
Балашин, стукнув пачку о ребро ладони, выбил сигарету и, основательно размяв ее пальцами, сдержанно вымолвил:
— Однако!.. Давненько я не получал подобных упреков. Так в чем ты сомневаешься, майор? — перешел он на «ты», что свидетельствовало о крайней степени неудовольствия.
— Кое-что
— Объясни, я выслушаю.
— Допускаю, что восемь трупов — это действительно люди из охраны Осянина.
— Здесь не должно быть никаких сомнений, — уверенно проговорил Кирилл Олегович, затянувшись, — об этом свидетельствуют медицинские карты, строение черепа, зубов, наконец. Неужели ты хочешь пойти против науки? — В его голосе слышалось нечто, похожее на раздражение.
— Я не собираюсь спорить с этим. То же самое говорил нам и Кориков. Но меня смущает вот что: с чего вы взяли, что другие останки должны принадлежать Куликову и Ковылеву?
— Ах, вот вы о чем, — понимающе протянул Балашин, ненадолго задумавшись, вновь переходя к вежливой форме обращения. — Вопрос действительно непростой. Теперь мне понятна причина ваших сомнений. — Он еще помолчал. — Остальные два скелета вправду пострадали больше всего. Особенно черепа. Честно говоря, у нас было намерение отказаться от них совсем, но потом, собрав соответствующую базу данных, мы все-таки решили, что они принадлежат именно Куликову и Ковылеву. Конечно, черепа очень деформированы, но знаете, почему я все-таки уверен в своей правоте?
— Почему же?
— Зубы, — почти весело произнес Балашин. — Они полностью соответствуют стоматологическим карточкам. А это такая вещь, подделать которую невозможно! Как подделать, например, пломбы, прикус?
— Да, действительно, — согласился майор.
— Что же в таком случае вас не устраивает?
— Не складывается кое-какая мозаика. Но, возможно, вы и правы, это так… всего лишь мое предположение.
— Если так, тогда дело можно считать законченным? — поинтересовался патологоанатом. — Пришло время для получения награды. — Поднявшись, он дружески хлопнул Шевцова по плечу и договорил: — Когда будешь обмывать очередную звездочку, не позабудь пригласить меня. Ну, пока. Тут еще подвезли четыре трупа, похоже на отравление, но нужно как следует разобраться. Ваши этим делом уже занимаются, но, похоже, что там нет ничего интересного.
— А откуда покойники? — больше для того, чтобы подвести разговор к завершающей фазе, чем из профессионального интереса спросил Шевцов.
— Со свалки, — взялся за ручку двери Балашин.
— Что значит со свалки? — не понял майор.
— С городской свалки, что в Кобыльей пяди, — уточнил Кирилл Олегович. — У них там вроде коммуны. Живут вместе, ссорятся нечасто. Если и умирают, так только от того, что кто-нибудь съел дрянь. Чуть ли не раз в два месяца нам регулярно оттуда холодных привозят. Но чтобы сразу столько, честно говоря, не припомню. Надо провести гистологию и биохимию, а там посмотрим. Ну ладно, я пошел, — Балашин махнул на прощанье рукой и закрыл за собой дверь.
Оставшись один, майор Шевцов набрал номер телефона. На противоположном конце ему ответил твердый мужской голос:
— Слушаю.
Шевцов узнал интонации полковника Крылова и ответил:
— Геннадий Васильевич, это майор Шевцов звонит.
— Как раз хотел тебя к себе вызвать, Вадим. Тут звонил генерал Прохоров, интересовался ходом расследования,
— На мой взгляд, дело нельзя считать закрытым, здесь появились еще некоторые подробности.
С минуту в трубке раздавалось только недовольное сопение, потом полковник тяжело выдохнул:
— Ладно, заходи, только ненадолго. У меня самого планируется совещание. Нужно быть в управлении.
— Понял, Геннадий Васильевич, — бодро отозвался Шевцов и положил трубку.
Полковник не стал держать Шевцова у порога. Махнув рукой на один из стульев, стоящих вдоль длинного стола, великодушно распорядился:
— Присаживайся… Ну, что там у тебя, только давай покороче. Времени у меня в обрез, — строго предупредил он.
— Эксперты утверждают, что в «Ниссане», кроме трупов охранников, обнаружены еще останки местных авторитетов Куликова и Ковылева.
— А почему именно Куликова и Ковылева? — поигрывая карандашом, спросил полковник. — Как это они так обнаружили? Чудеса творят наши эксперты.
— Эту идею насчет Куликова и Ковылева подбросил им я, — пожал плечами Шевцов, после чего продолжал: — Дело в том, что трупов все-таки десять. Важно узнать, кто остальные двое. И здесь я предположил, что они были убиты во время перестрелки, тем более, если судить по оперативным данным, в городе этих авторитетов нет. Они просто исчезли. Я достал их карточки в стоматологической поликлинике — как выяснилось, лечились они по месту жительства — и принес экспертам. А они уже сделали свой анализ, и результаты подтвердились.
— Что я могу сказать, майор, молодец! Умеешь работать, хвалю за службу.
Шевцов собрался с духом:
— У меня есть основания считать, что они живы… по крайней мере Куликов.
— Однако ты меня удивляешь, майор. Они что, по-твоему, воскресли. Так нужно понимать?
Шевцов и раньше не чувствовал себя в кабинете начальника уютно, но сейчас даже четырехметровый потолок показался ему чересчур низким.
— Это не совсем так, товарищ полковник, просто он не умирал. Скорее всего неопознанный труп эксперты приняли за Куликова. А может быть, он и сам каким-то образом этому посодействовал. Не исключено, что это какой-нибудь двойник.
— И на основании каких фактов ты сделал такие умозаключения? — Геннадий Васильевич с трудом сдерживал раздражение.
На это было множество причин, и самая существенная — об успехах своего отдела он успел доложить начальнику управления.
— Их несколько…
— Только прошу покороче, — полковник положил карандаш на бумагу, готовый выслушать все до конца.
— Я уже докладывал — был убит один из моих агентов практически сразу после встречи со мной. Я выехал на место, но мы так ничего и не установили. Во время разговора он мне сказал, что увидел в зале своего кореша, с которым вместе сидел, но, к сожалению, я его не рассмотрел. А идти по этому пути очень сложно, потому что покойник не был ангелом и сидел раза четыре. Поэтому установить всех его сокамерников не представляется возможным. Затем, как вы знаете, исчез Осянин, еще одна ниточка, которая хоть каким-то образом могла привести к Куликову. Скорее всего его тоже убили. Теперь его нет и спрашивать уже некого. Даже эти два случая можно было бы считать случайными, если бы не произошел третий — несколько дней назад отравились насмерть бомжи на городской свалке.