Один шаг до любви
Шрифт:
Коул поднял голову и улыбнулся ей.
– Вы благословенный лучик солнца после мрачной атмосферы стройплощадки.
Он даже не узнал ее!
Безумное головокружение почти одолело Марису. Она никогда не забывала его все прошедшие пятнадцать лет. Ей не давало покоя предательство, которое она совершила. А он все это время спал безмятежно, как дитя.
Она понимала, что выглядит иначе. Подстриженные до плеч мелированные волосы распущены, концы завиваются. Фигура округлилась, лицо больше не скрыто огромными,
Мариса напомнила себе, что нужно поскорее покончить со всем этим, как бы она ни упивалась великолепной внешностью Коула.
Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
– Мариса Дэниели. Как поживаете, Коул?
Время словно замерло и остановилось.
Лицо Коула стало замкнутым, улыбка померкла.
Она нерешительно приподняла уголки губ.
– Я надеялась, что вы будете верны своему «да».
– Рекомендую подумать еще раз.
А вот это похоже на сценарий, который она мысленно проигрывала в голове. Мариса вынудила себя изображать вежливый профессионализм, не впадая в такое уж очевидное отчаяние.
– Давно не виделись.
– Недостаточно давно, – пробурчал он. – И полагаю, ты здесь не случайно… – Он поднял брови. – Если только в тебе не вспыхнуло странное стремление бродить по стройплощадкам.
Она терпеть не могла ситуаций, в которых приходилось что-то просить, и сегодняшняя не была исключением.
«Дыши, дыши глубже».
– Школа «Першинг» нуждается в твоей помощи. Мы обращаемся к нашему самому выдающемуся выпускнику.
– Мы?
Мариса кивнула:
– Я преподаю английский в десятом классе.
Коул презрительно скривил губы.
– Здешние преподаватели, как всегда, выдвигают вперед самую надежную опору.
– Единственную опору. Я глава комитета по сбору средств.
Коул насмешливо прищурился.
– Поздравляю и желаю удачи.
Он обошел ее, явно собираясь идти дальше, но она не отступала.
– Если ты только выслушаешь…
– Твои сетования? Но больше я не ведусь на томные взгляды, как пятнадцать лет назад.
Она решила подумать о томных взглядах позже.
– «Першинг» нуждается в новом спортивном зале. Уверена, что, как профессиональный хоккеист, ты в состоянии оценить…
– Бывший игрок НХЛ. Просмотри ежегодник спортсменов-выпускников школы. Возможно, увидишь и другие имена, кроме моего.
– Твое было первым в списке.
Она пробиралась по разбитому асфальту тротуара, пытаясь не отстать.
Босоножки, казавшиеся такими удобными для школы, сейчас словно гири отягощали ноги.
Коул остановился и так резко обернулся, что она едва не врезалась в него.
– Все еще на первом месте в вашем списке? – язвительно усмехнулся он. – Можно сказать, я польщен.
Мариса почувствовала, как жар обжег щеки.
Это прозвучало так, словно она опять бросается ему на
Ей фатально не везло с мужчинами – очередным доказательством этого служит ее разорванная помолвка. И черная полоса началась с Коула. В старших классах.
Унижение палило огнем.
Давным-давно она и Коул вместе склонялись над книгой. Она могла поерзать на скамье и прижаться к его бедру своим. И такое происходило не раз… а потом он коснулся ее губ губами…
Она очертя голову ринулась вперед:
– «Першинг» нуждается в твоей помощи. Через пару месяцев нам понадобится самое известное имя, чтобы собрать средства на новый спортивный зал.
Лицо Коула было абсолютно непроницаемым, если не считать плясавшего в глазах двойного пламени.
– То есть это ты нуждаешься в известном имени? Испытай свои чары на ком-нибудь еще.
– Но участие в благотворительной акции будет выгодно для репутации «Сиренгетти констракшн», – настаивала она, заранее отрепетировав все доводы. – Это прекрасная возможность укрепления связей с жителями города.
Он отвернулся. Она схватила его за руку, пытаясь остановить.
И немедленно поняла свою ошибку.
Оба посмотрели на его бицепсы, после чего она поспешно отдернула руку. Но успела ощутить, как он силен, как энергичен, как перекатываются под кожей мышцы.
Пятнадцать лет назад она провела ладонями по его рукам, со стоном выдохнула его имя, а он припал губами к ее груди.
Перестанет ли она когда-нибудь вздрагивать и загораться при одном его прикосновении, взгляде, слове?
Мариса смотрела в глаза Коула, жесткие и непроницаемые, бесстрастные, словно камни, которые укладывались в фундамент его сооружений.
– Тебе что-то нужно от меня, – холодно констатировал он.
Мариса кивнула. В горле пересохло, и, несмотря на прохладную погоду, она вся горела.
– Очень жаль, что я так просто не забываю и не прощаю явного предательства. Считай это моим недостатком, но факты навсегда отпечатались в памяти.
Мариса вспыхнула. Она всегда гадала, знает ли Коул наверняка, кто доложил директору школы о его очередной выходке, за которой последовало временное исключение, что, возможно, стоило в тот год «Першингу» титула чемпиона по хоккею. Теперь, похоже, она получила ответ.
Но у Марисы были свои причины сделать то, что она сделала, хотя очень сомнительно, что они удовлетворили бы Коула тогда или сейчас.
– Школьные дни миновали так давно, Коул, – прошептала она едва слышно.
– Верно, и прошлое – именно то время, где мы двое останемся навсегда.
Его слова больно ранили, хотя все происходило пятнадцать лет назад. Грудь Марисы стеснило, стало трудно дышать.
Он кивнул в сторону обочины:
– Твоя?
Она и не сообразила, что они стоят у ее машины.