Один шанс есть
Шрифт:
– Пусть заходит.
Из-за спины секретарши, легко, без нажима, отодвигая ее, в кабинет прошел высокий худощавый парень двадцати с небольшим лет. Алиахмет Нурович поднялся из-за стола, улыбнулся и протянул руку.
– Здравствуй, Алик... Садись. Мы все именно тебя дожидаемся.
Взгляд в сторону секретарши сопровождался опущенными бровями, и она вышла торопливо, споткнувшись о низкий порог. Хозяин умел многое сказать взглядом. Но умел также и чужие взгляды читать.
– Понравилась? – с удивлением спросил он родственника, заметив, как пристально тот смотрит в спину секретарше и даже на дверь продолжал
– Она... – Алик подыскивал слова.
– Что?
– Она иногда приходит к Вагизу... Я узнал ее... Может, и она меня узнала.
Встали все.
– Давно приходит?
– Недавно появилась... В последние пару месяцев.
– Муса! – Алиахмет Нуровичу и командовать не надо было.
Муса встал и вышел.
– Сегодня Вагиз будет ждать ее напрасно, – сказал Арби. – А что она вообще делает в субботу на работе?
– Вчера спросила меня, буду ли я работать в субботу, – сказал хозяин. – И пришла... Я не просил ее приходить...
– Ее Вагиз просил, – сделал вывод Арби.
– Муса разберется, – сказал Руслан.
Из приемной послышались громкие голоса. Алиахмет Нурович нажал на пульте, вмонтированном в стол, кнопку, послышалась музыка. Восточная мелодия, зовущая к танцу, заполнила комнату и словно бы отгородила кабинет от приемной.
– Займемся делом... Ты когда дежуришь?
– Сегодня в ночь. Потом, через сутки, на двенадцать часов заступаю в день и еще через двенадцать часов – снова в ночь...
– Железнодорожный график, – сказал Арби.
– Может быть, и железнодорожный, но я на железной дороге не работал, – ответил Алик. – Самое подходящее время – сегодняшняя ночь. Но, если подготовиться не успеете, через двое суток... В ночь снова я дежурить буду.
– Сегодня, – решил Руслан и заулыбался глазами. Это у него всегда хорошо получалось: лицо серьезное, а глаза улыбаются. – Ты, Алик, как... Хороший удар по голове выдержишь?
Руслан окинул родственника Алиахмета Нуровича оценивающим взглядом. Вообще-то парень, хотя и не гигант, но крепкий, жилистый. Такие обычно бывают терпеливыми... Однако жилистости тела мало... Хорошо бы, чтобы голова «жилистой» и терпеливой была...
– У меня голова крепкая. Часто в жизни попадало.
– Вот и хорошо... Я буду вскользь бить, чтобы крови было много, а голову не повредить. Алиахмет Нурович, звони подполковнику...
2
Вот теперь, благодаря хвастливой болтливости Вагиза, Виктор Васильевич был уверен, что ему просто необходимо «доставать» Алиахмета Нуровича сразу после того, как он проведет акцию здесь, в офисе самого Вагиза. Значит, придется поторопиться, укладывая дела нескольких дней во временные рамки одного-единственного. Если очень постараться, то и такого добиться нетрудно. Вагиз в ответ на вопрос отставного подполковника о работе недвусмысленно дал понять, чьим сейфом он предполагает заняться вскоре – скорее всего, завтра.
– Ты не знаком с Алиахметом?
– Нет... Но это, с одной стороны, и к лучшему... Я бы, наверное, не слишком хорошо себя чувствовал, если бы вскрыл сейф знакомого. С другой стороны, все же обстановку лучше знать заранее. Хотя бы небольшую разведку провести... Сумма будет большая?
Виктор Васильевич мастерски владел умением «забалтывать»
– Меня не деньги интересуют. Если там будут деньги, а они, скорее всего, будут, можешь все взять себе... И я не обижу – заплачу, так и быть, вдвойне против прошлого раза... Это в честь праздника!
– Которого?
– Того самого... В честь вскрытого сейфа и удачной находки там.
Так, размышлял Евсеев. Вагиз будет обещать золотые горы, а приготовит вместо них пулю. Но категорично утверждать это еще рано. Слишком мало фактов. Тем не менее необходимо быть осторожнее.
– Что я должен буду сделать?
– Там должен быть DVD-диск...
Виктору Васильевичу стоило большого труда сохранить лицо непроницаемым. Он в боевой обстановке владел своим лицом обычно лучше, потому что знал – там на него солдаты смотрят. Он – пример для подражания и барометр, предсказывающий исход боя. Здесь сложнее. Тем не менее отставной подполковник справился с собой. Чтобы как-то скрыть свой интерес к ситуации, спросил как можно небрежнее, и даже с долей брезгливости:
– Компромат?
– Нет. Компроматом, брат, меня не испугаешь, потому что с моим прошлым и настоящим в политику, сам понимаешь, не лезут. Я есть только то, что я есть... Ну, может быть, немножко больше, чем со стороны кажется... – Вагиз, как всегда, каламбурил и откровенно любовался собой, не имея перед лицом зеркала. Впрочем, он, наверное, и перед зеркалом собой любовался, хотя любоваться было нечем – круглая физиономия с пуговками хитрых глаз, обвислые, покрытые паутиной выступающих тонких вен щеки. – Но мне этого хватает... На диске карта... Вернее, половина карты. Мне нужны обе половины.
– Значит, там два диска? – Виктор Васильевич хотел ясности, но под простачка играл при этом достаточно ловко.
– Второй диск у меня. А я хочу иметь оба диска... От половины, как сам понимаешь, толку мало. Можно иметь половинку арбуза, и этого хватит, чтобы без конца беспокоить унитаз. А вот половину машины или половину самолета иметь смысла нет... Половину карты – тоже ни к чему, потому что одна половина без второй не работает.
– Странные карты. Я к таким не привык... Но это твоя беда... Если там будет несколько дисков... Как мне узнать, какой брать?
– Бери все, не промахнешься...
Виктор Васильевич коротко хохотнул:
– Приятненькое дельце. А если их там пятьдесят штук? Мне прихватить с собой про запас пару мешков и носильщиков в придачу?
Вагиз вздохнул, лениво улыбнулся, повернулся в крутящемся кресле, встал, потрясывая животом, и отошел к сейфу. Слушая щелчки цифрового перекодировочного устройства, Евсеев убедился, что Вагиз не сменил шифр. Впрочем, при взломе шифр и не нужен. Датчик, передавая показания сканеру, сам назовет цифровой шифр. Вагиз дверцу распахнул так, чтобы подполковнику было видно содержимое полок. Долларов там, похоже, не убавилось.