Один шанс из ста
Шрифт:
— На фронт? — командир бригады встаёт, поскрипывая ремнями. — На фронт поедем только после приказа командования. Ясно? Идите.
В прицеле автомата прыгает силуэт в рогатой каске. Он режется по пояс. Николай тихо подводит мушку. «Ну, подожди, подожди». Плавно давит на спусковой крючок.
Та-та-та-та!
Автомат дрогнул.
— Вот ты опять. Получай.
Та-та-та!
Брызжет огнём и ненавистью срезанный ствол.
— Прекратить огонь! Осмотреть мишени!
— Молодец, Королёв, — улыбается ротный, — пять пробоин.
Ночами поднимают по тревоге.
Тёмные пустые улицы. Здесь шаги особенно гулкие. Из-за поворота человек навстречу. Метнулся луч фонаря.
— Стой! Документы! Можете идти.
И опять улицы, гулкие и пустые.
А сводки с каждым днём тревожнее, враг всё ближе и ближе к Москве.
А рапорты опять остаются без ответа.
В это утро они стреляли из ручного пулемёта. На стрельбище кисло пахло порохом. Сизоватый дымок курился над стволами «дегтярей». Николай только что отстрелялся и уходил с огневой. Вдруг кто-то хлопнул его по спине.
— Димка!
Рядом, широко улыбаясь, стоял его ученик — боксёр Дима Староверов.
— Здорово, Коля! Как жив, старик?
— Паршиво.
— Вот тебе раз. Почему?
— На фронт не пускают.
— Знаешь что, — Староверов оглянулся и перешёл на шёпот, — я тут о тебе говорил кое с кем. Понял?
— Нет пока.
— Потом поймёшь. Жди.
— Чего?
— Увидишь. — Дима таинственно подмигнул и побежал догонять группу автоматчиков.
«Увидишь, узнаешь. Чёрт его знает, Димку. Тайны. Прямо пещера Лейхтвейса. А может быть, не трепется? А вдруг?»
Прошло ещё несколько дней. Наступила осень. Она особенно остро чувствовалась в палаточном городке. Ночами ветер безжалостно тряс ветви деревьев. А утром дневальным приходилось разметать жёлтые листья на передней линейке. Днём, в перерыве между занятиями, Николай уходил в соседнюю рощу. Прозрачная тишина, запах прелых листьев на какое-то время успокаивали, позволяли хоть на несколько минут забыться.
Шли дни, а от Димы ни слуху ни духу. Николай начал уже забывать их разговор. В сердцах окрестил Староверова трепачом.
— Боец Королёв!
— Я!
— Срочно в штаб.
— Есть!
Он бежит мимо палаток, мимо дощатых каптёрок и ружпарков. Вот и знакомый кабинет командира бригады. За столом полковник, рядом Дима Староверов.
«Неужели повезло?»
— Товарищ полковник, боец Королёв прибыл по вашему приказанию.
— Собирайтесь, Королёв, вы откомандировываетесь в распоряжение полковника Медведева.
И снова какая-то тайна. Кто этот Медведев? Где он находится?
— Дима, ты мне расскажи, в чём дело, куда нам ехать?
— Медведев, Коля, командует специальным чекистским отрядом, мы уходим в тыл к фашистам. Партизанить будем.
— Вот здорово… Ну а кто же всё-таки Медведев?
Сегодня имя Героя Советского Союза полковника Дмитрия Николаевича Медведева, автора книги «Это было под Ровно» знает любой мальчишка. Но в 1941 году только начинался славный боевой путь его отряда, о котором через несколько лет рассказывали легенды.
Отряд
В пассажирском зале вокзала темно. Староверов включил фонарик. Слабый луч его вырвал из темноты деревянные лавки с клеймом «НКПС», спящих вповалку людей.
— Товарищ полковник, — тихо позвал Староверов.
— Я, кто здесь? — Голос чуть хриплый спросонок.
— Это я.
— А, Дима. Ну, привёз своего друга?
— Так точно.
— Давай его сюда.
Они разговаривают в темноте. Только иногда слабый огонёк папиросы освещает твёрдый подбородок Медведева.
Что ж, старый чекист знает, как говорить с людьми. Немало он видел их за свою многотрудную жизнь. Из отдельных фраз, из деталей разговора Медведев собрал представление о своём собеседнике. Ему понравилось, что этот здоровый парень, чьё имя гремело на рингах страны, просит принять его в отряд голосом, срывающимся от волнения.
— Ну а если не приму, — усмехнулся в темноте полковник.
— Сам уйду, — твёрдо ответил Николай.
— Сам. Шустряк. Ну что ж. Комиссар, а комиссар, слышал?
— Слышал.
— Ну как считаешь, возьмём чемпиона по боксу?
— Возьмём.
— И я думаю, возьмём. Товарищ Королёв, — голос Медведева изменился, стал твёрдым, — зачисляю вас в разведку отряда. Идите.
— Слушаюсь, товарищ полковник.
Осенью дни короткие. Это особенно заметно в лесу. Темнота здесь наступает сразу, без видимого перехода, который, как нигде, заметен в городе. Ещё несколько минут назад было светло, и вдруг темнота, плотная, хоть рукой пробуй. Ночью в лесу особенно неуютно и особенно холодно.
Где-то в нескольких километрах фронт. Его ощущаешь каждой клеткой, каждым нервом. Он не спит, вздыхает тяжело и отрывисто орудийными залпами, подмигивает всполохами огня у горизонта.
Приказ короток и строг: «Не курить, не разводить костров».
Они не курят и не разводят костров. Они мёрзнут и ругаются сквозь зубы. Через несколько часов армейские разведчики проведут отряд в «окно».
Через несколько часов — вражеский тыл.
Николай стоял, прислонившись к дереву. Вот начался самый главный экзамен в его жизни. Ошибиться нельзя, оценки за него ставят пулями. Почему-то вдруг вспомнился вокзал в Берлине. Там несколько часов стоял поезд с нашей сборной, ехавшей на рабочую олимпиаду в Антверпен. Хищный орёл прилип к фронтону вокзала, лающий репродуктор, люди в чёрных фуражках с черепом на околышке…
— Творогов, ко мне! — зовёт Медведев начальника разведки.
Значит, скоро.
Николай поднялся, удобнее приспособил автомат, подтянул пояс с пистолетом.
Точно, пора.
Командиры вполголоса отдают команды.
Вперёд!
В голове колонны Медведев с армейскими разведчиками. Где-то совсем рядом ухнули разрывы мин, лопнули в стороне ракеты. Но это в стороне, там, отвлекая врага, начал ночной бой стрелковый батальон. Молодые ребята, ровесники Николая, бегут к вражеским окопам. Там, на левом фланге, ради них гибнут люди. Значит, надо пройти. Любой ценой.