Один в поле
Шрифт:
— Ты прав, внук, при полном отсутствии знаний о методах и способах трансформации пси потоков в структурированные формы, тебе удалось создать «воздушный молот». И не просто создать, а грамотно им воспользоваться.
— Дед, а тебе-то откуда известно, что именно у меня получилось? Ты, вроде бы как ни разу не псионик. Или я что-то не знаю?
— Ты прав, я не псионик, но с тех пор, как магия проникла в наш мир, имел постоянный контакт с людьми, способными оперировать психоэнергетическими потоками.
— «Магия» — некорректный термин, — я послал Деду ответную шпильку в качестве небольшой мести за обидное
— Плевать, — тот махнул рукой, не заметив подначки, — как её ни назови «паранормальная активность» ли, «биоэнергетический фактор» ли, «трансцендентная метафизика», или еще каким-нибудь псевдонаучным термином, суть явления — М-А-Г-И-Я, — последнее слово Дед произнес раздельно по буквам, тыча пальцем мне в грудь.
— Ладно, ладно, хоть горшком назови! — замахал я руками. — Короче, Дед, сколько-нибудь правдоподобного или наукообразного объяснения тому, что со мной сейчас случилось, у тебя нет.
— Действительно нет, — пожав плечами, вынужден был согласиться он. — Сюда бы мою лабораторию и парочку специалистов…
— Щаззз! Так бы я вам и сдался! — Деланно округлив глаза, будто испугался участи подопытной крысы, замахал руками.
— А куда б ты делся, милай? — подыграл мне Дед.
— Отстреливался бы до предпоследнего патрона.
— Последним бы застрелился, так я понимаю?
Тут мы заржали как парочка коней. Тут я понял, что откат от стресса закончился. Пора спускаться с небес, точнее со скалы, на землю.
Признаться, подъем мне дался значительно легче, нежели спуск.
Определенный дискомфорт доставляло то, что поневоле приходится светить на всю округу голой задницей. С одной стороны, плевать, никто не увидит и не укорит. Все-таки проклятый налет цивилизованности, внедренный поколениями предков на генетическом уровне, требовал, как можно быстрее спрятать мужское естество от плотоядных взглядов местного зверья и пернатых разбойников.
Пока спускался, заценил размеры следов от когтей «киски». Был впечатлен с какой легкостью прочнейший гранит превращался в крошку. Интересные коготки, такие несомненно пригодятся в хозяйстве.
У подножия скальной стены оказался, когда на землю опустилась ночь. Однако неотложные дела, несмотря на некоторую усталость, на утро откладывать не стал. Первым делом подобрал копье и пояс с ножами. Наспех поужинал густой наваристой субстанцией, в каковую превратился мой супчик из-за долгого стояния кастрюли на горячих углях. Не подгорел и слава богу, только выкипел. Памятуя об утерянной шкуре плезиозавра, нагло съеденной вместе с остальной плотью муравьями, тараканами, крысами и плотоядными улитками, решил в первую очередь заняться раздеванием трофея. Кстати, зверь оказался котом. В мертвом виде он показался мне еще более огромным, чем при жизни, поскольку растянулся во всю длину, вытянув лапы и хвост.
Перешел в инфракрасный диапазон восприятия и где-то за час с небольшим получил нужный кусок шкуры. Точнее два куска. Большой, примерно метр на два снял с живота. Кусок поменьше с мехом значительно мягче и нежнее срезал с горла котяры. Когда-то в далекой древности бояре на Руси имели привычку носить несуразные высоченные шапки. Их называли горлатными, потому что мех для изготовления этих головных уборов брали с горлышек пушных зверей. Шапка мне не нужна, а вот горлатную юбку себе
Затем занялся кусалками и царапками. Отделить кошачьи когти было непростой задачей. Прочнейшие сухожилия, посредством которых они крепились к пальцам с большим трудом поддавались даже острейшему обсидиановому ножу, легко рассекавшему обычную плоть. В конечном итоге я стал обладателем восемнадцати крючкообразных когтей — десять снял с передних лап и восемь с задних. Откровенно говоря, для меня стало откровением различное количество пальцев на задних и передних конечностях животного. Не удержался, поцарапал одним из когтей поднятый с земли кусок гранита. На поверхности камня осталась глубокая царапина, а когтю хоть бы хны, ничуть не затупился. Поэкспериментировал также с драгоценными камнями. Рубин когтем царапается, алмаз — нет. Получается, твердость по шкале Мооса между восьмеркой и десяткой. Впечатляет. Интересные коготки.
Подходящим камнем выбил зубы из челюстей. Взял все, поскольку даже самые маленькие резцы были длиной около десяти сантиметров. А клыки и вовсе достигали полуметра. Таким образом, с учетом предыдущих трофеев у меня скопилась приличная коллекция зубов. Ожерелье я не собирался из них делать, но определенные планы по их наилучшему применению в моей голове возникли — ну не таскать же их на горбу мертвым грузом.
В порыве жадности, отхватил шикарный трехметровый кошачий хвост. Но немного подумав — куда мне он? — оставил рядом с поверженной тушей.
Мясом животного пренебрег — жесткое и сильно пованивает мускусом. Уж лучше я зайчиками, да олешками питаться буду. Сырое сердце, вопреки традициям диких народов, есть не стал. Пусть сила, ловкость и храбрость перейдут тем муравьям и прочим падальщикам, что очень скоро начнут обгладывать плоть животного. Изъял головной мозг, точнее всё, что от него осталось, часть костного мозга и печень — понадобятся при выделке шкур.
По завершении процесса разделки охотничьего трофея, прилег у костра и без опасений проспал до утра. Поскольку в данный момент я нахожусь на охотничьей территории, подконтрольной мертвому коту, вряд ли какое крупное животное посмеет здесь появиться, пока по окрестностям не разнесется весть о смерти бывшего хозяина. А разнесется она еще не очень скоро, лишь после того, как основательно выветрятся метки, оставленные могучим зверем на границах и по всей территории его владений.
Наутро после завтрака оперативно собрался и перенес лагерь на пару километров вверх по течению реки, поближе к небольшому лесочку. За ночь звериная туша начала чувствительно пованивать, а это означает скорое прибытие полчищ незваных гостей.
По прибытии на новое место первым делом занялся обработкой шкур. Пока они лежали в реке местные рыбки неплохо над ними поработали. Практически весь жир и остатки плоти животного были удалены с мездряной стороны.
Шкуры сначала тщательно выскоблил обсидиановым скребком на толстом бревне. Затем растянул на земле и зафиксировал колышками. После окончательной просушки смазал смесью кошачьих мозгов с печенью. Искать дубильные вещества растительного происхождения не стал, решил ограничиться мозговым дублением.