Один в поле
Шрифт:
— Прочь!!! — умирающий приподнялся на локтях, не обращая внимания, что кровь при этом хлынула сплошным потоком. — Прочь!!! Это приказ!!!
Горбатый, грохоча по палубе подошвами, убежал, но Рой на миг задержался.
— Как вас зовут?
— Ты еще здесь… А-а… Меня звали… Бат Чачу… Давно… Очень давно… Солдат, ты еще здесь? — умирающий уже, кажется, ничего не видел.
— Здесь, господин Чачу.
— Ты… тогда говорил… про горца… Запомни… стрелять нужно в голову… Только в голову…
Руки подогнулись, и офицер повалился навзничь. Но он был еще жив, губы шевелились.
— Ты говорил… Мировой Свет… Я тоже вижу свет… я… иду…
Рой подождал еще немного, но бригадир молчал, лишь кровь гулко булькнула у него в горле. Тогда Рой наклонился и ладонью опустил веки покойного.
— Он умер, — сообщил Гаал айкру, дожидавшемуся в отдалении, как велел ему бригадир. — Пойдем с нами.
— Нет, — помотал тот головой. — Долг. Ему и тебе. Я отдавать долг.
— Пойдем! Через пять минут тут будут твои… — он замялся. — Мы еще успеем!
— Ты успей. Я — отдать долг. Торопись. Я не ждать. Пять минут.
Туурлан нагнулся, ухватил под мышки мертвеца и, оставляя за собой широкий кровавый след, потащил его в недра корабля.
Горбатый и Фикса уже вставляли весла в уключины, около шлюпбалки был один только Луду.
— Живо в шлюпку! — прикрикнул он. — Одного вас ждут, матрос! Как Копченый?
— Бригадир Чачу, — поправил Рой, которого покоробила уголовная кличка человека, настоящее имя которого он теперь знал. — Бат Чачу. Он умер.
— Мир его праху… Тогда все — спускайтесь в шлюпку и отчаливайте.
— А вы?
— Я — капитан, — слабо улыбнулся интендант. — А капитан покидает свое судно последним. На борту остается человек, поэтому и я остаюсь.
— Но вы же погибнете!
— Что с того, молодой человек? Разве стоят те годы, что я прожил, этих дней свободы? Я жил только тогда — юным мичманом, и живу сейчас. Остальное — тлен, морок… Прощайте.
Господин Луду крепко пожал руку капралу, повернулся и пошел прямо к пылающей рубке…
Айкр обманул Роя. Он дал ему много больше, чем пять минут. Шлюпка почти уже достигла полосы прибоя, когда Горбатый, нянчащий на корме больную руку — повредил, по его словам, борясь с намертво приржавевшими за десятки лет кингстонами, — вскочил на ноги:
— Смотрите!..
По уходящему под воду «Отану» — вода вплотную подбиралась к палубе — сновали темные фигурки, размахивающие оружием. Белая Субмарина, подойдя вплотную к тонущему транспорту, высадила абордажную команду.
«Все пропало, — Рой и Фикса налегали на весла так, что трещали мышцы, и все равно казалось, что шлюпка стоит на месте. — Сейчас они закроют кингстоны, потом откачают воду… А нас на
По воде вокруг шлюпки защелкали пули — пираты обстреливали ее с борта «Отана». Одна со стуком, выбив длинную щепку, вонзилась в банку рядом с коленом Гаала, Сейчас они возьмут правильный прицел… Две фигурки на корме уже разворачивали пушку. Его, капрала, пушку, еще помнящую тепло его рук на гашетках…
Он не понял, что произошло. Тонущий «Отан» вдруг исчез, а на его месте образовался огромный, титанический столб белой, как снег на вершине Андак-Огу, вздыбленной воды. И в глаза Рою с ревом ударил ослепительный свет.
Мировой Свет…
Глава 17
Роя тащили по воде волоком. Неловко тащили, одной рукой. Так, что мокрый рукав больно врезался под мышкой.
— Оставьте, — прохрипел он, и изо рта у него вместе со словами хлынул поток соленой воды. — Я сам могу…
— Иди, раз можешь! — услышал он глухо, как через вату, голос Горбатого. — Не хрен дохлым прикидываться!
Капрал плюхнулся в воду, мучительно кашляя, перевалился на живот, встал на колени… Нахлебался воды он изрядно. Она текла изо рта и носа, булькала в горле… Его вырвало, и тут же прорезались звуки: плеск волн, крики чаек, чей-то мучительный стон.
Горбатый сидел на песке и, раскачиваясь, нянчил руку с неестественно вывернутой кистью.
— Что с тобой? — отплевался, наконец, Рой.
— Рука… Штурвалом кингстона вывернул, а тут еще добавил о камень… Вывих, наверное.
— Дай, посмотрю.
С вывихами молодой человек умел справляться еще с хулиганского своего детства…
— А-а-а-а! Совсем сдурел!!!
— Зато вправил.
Горбатый и в самом деле мог сносно шевелить кистью, правда, морщась при этом.
— Бинтом перетянешь запястье, и все будет в ажуре.
— Да сам знаю… Где только взять теперь этот бинт?
Гаал все вспомнил: последние слова командира, бегство с захваченного «Отана», темные фигурки на его борту, взрыв… Взрыв?
На взъерошенной морской глади не было видно ни транспорта, ни атаковавшей его Белой Субмарины. Зато вся поверхность, на сколько хватало глаз, была покрыта колышущимися на волнах обломками и просто темными точками. План покойного Чачу удался на славу: пиратский корабль был уничтожен, пусть и ценой гибели своего. И Туурлан выполнил свой долг перед обоими: похоронил бригадира так, как не снилось ни одному великому воину древности, и спас его, Роя.
«И господин Луду, — шепнул внутренний голос. — Он ведь тоже исполнил свой долг до конца..»