Один в толпе

Боковен Джорджия

– Ты называл отца Фрэнком?

– Так было проще.

– Он что, не хотел, чтобы люди знали, что ты его сын?

– Не в этом дело. – Надо было как-то менять тему. – А где ты училась?

– В Мемфисе. До колледжа я никогда не уезжала из Теннесси. Только раз мы были в Арканзасе, навещали мамину подругу. – Она снова полезла в сундук. В углу она обнаружила коробочку, где ее бабушка хранила рецепты, и радостно воскликнула: – Я много лет хотела спросить о них дедушку, но не решалась. – Она взглянула на Коула и усмехнулась: –

Сегодня я угощу тебя такими ореховыми вафлями, каких ты в жизни не ел.

– Я уж и забыл, какие они, ореховые вафли, – ответил он.

Если честно, он их никогда не любил. Но признаться в этом Холли не хватило духу. Он будет есть их хоть целую неделю, лишь бы доставить ей удовольствие.

Наконец сундук был опустошен, и все драгоценности лежали вокруг.

– Мне так повезло, – сказала Холли. – Я все детство провела среди людей, которые любили меня безмерно. Они искренне верили в то, что я самая умная, самая красивая и самая талантливая. – Говоря это, она водила пальцем по вышивке на фартуке. – Я очень хочу, чтобы у моего ребенка было такое же детство.

Увы, из всего того, что она рассказала ему раньше, он понял: мечта эта почти невыполнимая. У нее остался только дедушка, да и тот – за две тысячи миль отсюда. Коул молчал, не зная, что сказать.

Холли стала складывать вещи обратно в сундук.

– Это мы оставим, – заявила она, закрывая крышку.

– Не нужно отдавать все сразу. Думаю, так и цену дадут получше. Давай начнем с того, что мы привезли из Ашвилла, и посмотрим, как пойдет.

– Ты мне так нравишься, Нил Чэпмен! – сказала она, расплывшись в улыбке.

Ему было удивительно приятно это услышать.

– И ты мне нравишься.

– Тогда давай, начинай грузить вещи в фургон, а я пойду в дом, приготовлю нам что-нибудь попить.

– Пока ты не ушла... – ответ он знал заранее. – Прежде всего, хочу предупредить, что то, что я сейчас скажу, не является предметом обсуждения.

– Понятно. Слушаю тебя внимательно.

– За последние несколько дней я неплохо заработал и часть этих денег хочу потратить на то, чтобы угостить тебя ленчем. Позавчера я был в Алкоа и приметил там симпатичное местечко.

– Согласна.

Он удивленно моргнул:

– Что это должно означать?

– А что именно тебе непонятно? – улыбнулась она.

– Я удивлен, что ты так легко выразила согласие.

– «Выразила согласие»? – передразнила она его. – Слушай, все певцы кантри так смешно церемонны?

Он пристально на нее посмотрел:

– Это что, наезд на меня лично? Или опять на то, чем я занимаюсь?

У нее тут же изменилось выражение лица.

– Я ничего такого не имела в виду. Так сказанула, по привычке. – Он ничего не ответил, и она поспешно добавила: – Прости, пожалуйста.

Холли, по-видимому, всерьез решила, что он расстроился, приняв ее фразу за намек на то, что он недостаточно

образован. Надо было объяснить ей, что дело не в этом. На самом деле Коул хотел, чтобы она сама поняла, почему, как только у них налаживаются искренние и дружеские отношения, она все время старается ему надерзить или как-то его задеть.

– Когда ты наконец перестанешь видеть во мне Троя?

– Ничего подобного!

– Неужели? Ты думаешь о нем все время. Ты переносишь свою злость на него на всех окружающих, в том числе и на меня. Ты как еж, свернувшийся в клубок, – одни иглы. Она взглянула ему прямо в глаза:

– Тогда почему я радуюсь тому, что он ушел?

– Действительно радуешься?

– Мне просто противно думать о нем. Я продолжала жить с Троем, уже разлюбив его, но поняла это, только когда мы расстались. Меня просто переворачивает при мысли о том, что я могла выйти за него замуж. – Она вытерла руки о джинсы. – Боюсь, я теперь никогда не буду доверять собственным чувствам.

– В тот момент тебе надо было думать о ребенке.

– Это слишком легкое объяснение. Конечно, оно приходило мне в голову. Если бы я действительно думала о ребенке, я бы умчалась куда подальше в тот самый момент, когда тест показал, что я беременна.

Внезапно Коул подумал о Белинде.

– Иногда просто необходимо верить в то, что на самом деле неверно. – Он главным образом пытался убедить себя, а не Холли. – Если повезет, эта необходимость пройдет сама собой.

– То есть ты не считаешь, что это мой врожденный дефект?

– «Врожденный дефект»? – передразнил на сей раз он. – Слушай, что, все официантки так смешно церемонны?

Она расхохоталась:

– Вот это мне в тебе нравится больше всего, Нил Чэпмен. Ты всегда парируешь удары.

– Так насчет ленча...

– Пока ты не договорил, я хочу предложить тебе одну сделку.

– Черт подери, Холли, ты же обещала этого больше не делать!

– Это было давно. Тебе что, трудно меня выслушать?

– Увы, выбора у меня нет.

– Нет. – Глаза у нее сияли. – Ленч в тихом симпатичном месте будет стоить никак не меньше двадцати долларов. Но если ты согласишься просто отдать эти деньги мне, я тебя накормлю невероятным, фантастическим ужином.

Что-то у нее было на уме, но что? Он попробовал угадать.

– Ты вспомнила какой-то из бабушкиных рецептов, да?

– Неужели на мне все написано?

– Нет, я просто очень сообразительный.

– Ну как, договорились?

– Надо подумать. – Он вовсе не собирался так легко сдаваться. – Прежде всего я бы хотел узнать меню.

– Я хочу приготовить кое-что, о чем мечтаю уже несколько недель.

Черт возьми, ее голыми руками не возьмешь. Ну разве можно ей теперь отказать?

– Свиные отбивные, тушенные с яблоками и кислой капустой.

У него тут же потекли слюнки.