Один вечер в Амстердаме
Шрифт:
– Шерер окажет сопротивление, если, конечно, не поймет, что его «сдали».
– Тогда он сложит оружие и предложит сотрудничество.
– Он не станет этого делать из страха за свою семью, – покачала головой Ирма.
Войтович громко вздохнул и продолжил:
– Поставь снайпера. Пусть снимет его, когда начнется операция. Михайлова, человек Махова, будет принимать участие в рейде?
Ирма утвердительно кивнула.
– И ее тоже. Если не получится устранить обоих одновременно, то Михайлову оставим на потом.
– Что делать
– Нет, – ответил Войтович. – Ребята уже почувствовали вкус денег. Либо они найдут нового управляющего, либо сами станут заниматься распространением. И то, и другое внесет хаос в общее положение вещей, создаст ненужные разговоры и лишнюю деятельность. Послезавтра, когда Наумов со своей командой будет брать груз, ты, Ирма, и твои люди закроете лабораторию.
– Это НИИ. Я не смогу тихо уничтожить госучреждение, – возразила Ирма.
– Плевать на шум, – сказал Авилов. – Органам давно известно, что во многих исследовательских институтах химики доводят до ума импортные полуфабрикаты, а то и свои производят. Цель уничтожения – показательная акция. Для всеобщего ознакомления, чтобы отучить других от привычки проявлять инициативу в вопросах, в которых они некомпетентны. Продемонстрировать, так сказать, что излишняя независимость опасна для жизни.
Войтович поднял руку вверх, прекращая этот поток слов.
– Поезжай, Сережа, к Наумову, – сказал Войтович. – Предупреди, что планы меняются, а то наш подполковник в штаны наложит, когда увидит Шерера в порту. Еще наделает глупостей.
Авилов достал из кармана телефон, но, вспомнив, что в комнате нет связи, вышел за дверь.
– Что-то ты сегодня разошлась, любовь моя.
Войтович поднялся и подошел к креслу, на котором сидела Ирма. Он с нежностью провел пальцами по теплой шее и улыбнулся, почувствовав, как она вздрогнула и сжалась всем телом.
– Не здесь, – неуверенно сказала она, но вдруг быстро поднялась и повернулась лицом к Войтовичу.
– Поужинаешь с нами? – спросил он, резко прижав Ирму к себе.
– А Рита не убьет меня вилкой? – рассмеялась она.
– Уже два дня она ведет себя как образцовая дочь, – сказал Войтович. – Сегодня даже завтрак мне приготовила.
– Неужели взялась за ум?
– Мало верится, – прищелкнул языком Войтович. – Усыпляет бдительность.
– Дай ей шанс. Рита – хорошая девочка, но очень избалованна. Мои родители не окружали меня таким вниманием и не потворствовали желаниям.
– Поэтому ты превратилась в сучку? – поддразнил Ирму Войтович, зная, что та не обидится.
– А ты престарелый кобель, который без стыда запрыгнул в постель к похотливому прибалтийскому тормозу, – залилась смехом Ирма. – Так ведь Рита о нас отзывалась?
Авилов с трудом нашел свободное место на улице Жуковского, чтобы припарковаться. Ругая Наумова, который всегда назначал встречи в центре, где было большое скопление людей, среди них можно легко
Игорь Борисович Наумов в легкой куртке серого цвета и в такого же цвета брюках стоял на мостике и смотрел в сторону Спаса на Крови. Вид у него был такой, будто он впервые видит храм, а не живет в этом городе с рождения. Создавалось впечатление, что и затылок его пребывает в высшем удовлетворении, а душа вовсе парит над каналом, не желая возвращаться в хилое тело своего носителя. Авилов усмехнулся, так как Наумов каждый раз встречал его одинаковым выражением лица. Восхищение и умиротворение.
– Задолбался тебя ждать, – вместо приветствия произнес Наумов, протянув руку.
Авилов хмыкнул. Наумов, как никто другой, умел говорить отвратительные слова с милой улыбкой на лице. В этом был весь подполковник: уравновешенный, мягкий, не склонный к конфликтам – таким он преподносил себя в управлении; изворотливый, корыстный и злопамятный, когда дело касалось внерабочей деятельности.
Изложив причину встречи, Авилов оперся руками о перила и наклонился вперед, к воде, терпеливо ожидая ответ.
– Жестко действует Войтович, – сказал Наумов и издал непонятный звук губами. – Ну, бог с ним. Как сказал, так и сделаем. Нам это еще на пользу пойдет. Генерал Махов объявил «крестовый поход» против наркомафии. Эта операция его порадует. Будет подарком к пенсии.
– Когда он уходит? – вяло поинтересовался Авилов.
– Несколько месяцев осталось, – усмехнулся Наумов.
– Пройдемся? – предложил Авилов. – Не могу уже смотреть на воду.
Наумов неспешно двинулся вперед.
– Сергей, скажи, не боишься, что Ирма и тебя уберет, если вдруг неумело сработаешь? Уж больно резвая девица, а в нашем деле промахи не исключены.
Авилов не ответил на вопрос, который уже много раз задавал самому себе. Но не потому, что не знал ответ, а потому, что он был слишком очевиден, чтобы произносить его вслух.
– Помнишь, как она с теми москвичами разобралась?
Авилова передернуло от воспоминаний о крови, которой был залит весь склад, где тихо расстреляли группу из семи смельчаков, имевших наглость вторгнуться в «восточный маршрут» поставки героина в город. После массового уничтожения тела сожгли вместе со складом. Операцией руководила Ирма, и прошла она так же гладко, как и любая другая, за которую та отвечала.