Один выстрел
Шрифт:
Кредо всех информационных служб – кровь на первую полосу. Но в данном случае кровь пролилась далеко от Нью-Йорка или Лос-Анджелеса. И речь шла как бы о «провинциальном» психе. Не совсем для прайм-тайма. И действительно, Энн мало что могла предложить. Ни одну жертву не опознали. И особо интересного отснятого материала тоже не было – только огромная толпа, которую сдерживали полицейские заслоны, и несколько случайных крупных планов автостоянки, откуда, по всеобщему предположению, стрелял снайпер.
К восьми часам вечера ребята Эмерсона сняли сотни показаний. Первый сержант морской пехоты Келли
Эмерсон приказал осушить бассейн. Этим занялось пожарное управление. Пожарные решили откачивать воду электронасосом в ливневую канализацию. Подсчитав, что перекачать надо будет около 215 тысяч литров, они положили на это час.
Тем временем криминалисты, используя коктейльные соломинки и лазерные указки, вычисляли траекторию выстрелов. Они предположили, что наиболее точно ее можно высчитать по первой жертве. По-видимому, когда был сделан первый выстрел, мужчина целенаправленно пересекал площадь слева направо. Возможно, последующие жертвы петляли, или поворачивались, или двигались иным непредсказуемым образом. Так что криминалисты основывали свои выводы только на первом убийстве. Пуля прошла через голову мужчины слева направо под небольшим углом. Один криминалист встал на место жертвы, а второй под соответствующим углом приложил соломинку к его голове и застыл в таком положении. Первый отошел, а третий эксперт посветил из лазерной указки в соломинку. На северо-восточном углу автостоянки на уровне второго этажа вспыхнула крошечная красная точка. Свидетели утверждали, что видели вспышки от выстрелов именно там.
Энн Янни вышла из башни черного стекла в половине девятого и повела съемочную группу к ограждению, выставленному в пяти кварталах от площади. Она надеялась установить личности кого-либо из жертв методом исключения. Возможно, стремясь что-нибудь узнать, там собрались люди, чьи близкие не пришли домой к ужину. Она не раздобыла никакой интересной информации, только двадцать минут рыданий, стенаний и упорного нежелания потрясенных людей поверить в случившееся. Весь город находился в состоянии шока и ужаса. Начиная снимать, она втайне гордилась тем, что находится в центре событий. В конце же не могла сдержать слез.
Именно в здании автостоянки все и решилось. Стоянка оказалась настоящей сокровищницей. Полицейский взял показания у мужчины, который рассказал, что последнее свободное место на втором этаже было отгорожено дорожным конусом и ему пришлось уехать со стоянки и парковаться в другом месте. Он очень переживал из-за этого. Один городской служащий сказал, что дорожный конус стоял там без ведома властей, и конус забрали как улику. Он также сообщил, что на въезде и выезде вмонтированы камеры скрытого наблюдения. Пленку изъяли. Еще он поведал, что расширение автостоянки было приостановлено из-за проблем с финансированием и работы не проводились уже две недели.
Криминалисты начали с желто-черной ленты «ОСТОРОЖНО.
– Вы когда-нибудь слышали о каучуке? Это необработанная резина. К ней все липнет. Если мы найдем этого типа, то найдем и ботинки на каучуковой подошве, полностью залепленной цементной пылью. Еще мы обнаружили здесь волоски от ковра, которые еще раньше прилипли к подошве и остались там, где бетонный пол не отшлифован. Вероятно, от ковриков из его дома и машины.
– Продолжайте работать, – распорядился Эмерсон.
Без десяти девять Эмерсон проинформировал о ходе расследования шефа полиции.
– Шесть выстрелов, пять трупов. Все выстрелы в голову. Уверен, это опытный стрелок, вероятно, бывший военный.
– Мы правильно поступили, не подключив к этому делу ФБР? – спросил шеф.
– Тут не терроризм, а псих-одиночка.
– Мое заявление должно звучать убедительно.
– Пока дела идут неплохо, но и не идеально.
Шеф молча кивнул.
Ровно в девять Эмерсону позвонил патологоанатом. Его команда сделала рентгеновские снимки голов всех пяти жертв – обширное повреждение тканей, входные и выходные отверстия, ни одной засевшей пули.
– Пули со смещенным центром тяжести, – заключил он – Все навылет.
Эмерсон повернулся и посмотрел на декоративный бассейн. Шесть пуль, подумал он. Те пять, что прошли навылет, и одна, не попавшая в цель. Бассейн полностью осушили к четверти десятого. Там остались лишь миллиметров пять грязного песка и горы мусора. Эмерсон распорядился, чтобы прожектора развернули под нужным углом, и послал дюжину первокурсников полицейской академии прочесывать дно.
В новой части автостоянки криминалисты обнаружили сорок восемь отпечатков ног, направленных внутрь, и сорок четыре – направленных к выходу. Преступник на обратном пути шагал шире – торопился. Размер обуви у него был сорок пятый. На последней колонне у северо-восточного угла здания они нашли волокна ткани, мерсеризованного хлопка. Предположительно они отслоились от плаща светлого цвета на уровне лопаток. Криминалисты обнаружили, что сильнее всего пыль на полу была стерта между колонной и внешней стеной. Там же были найдены голубые и светлые волокна и очень мелкие крошки белесого каучука.
– Полз по-пластунски, – заключил главный криминалист. Криминалисты нашли место, где он остановился и встал на колено, и обнаружили следы лака на кромке стены.
– Он установил винтовку здесь, – сообщил главный криминалист. – Водил стволом взад-вперед, чтобы прочно легла.
Первокурсники полицейской академии полчаса обыскивали пустой бассейн, нашли почти на восемь долларов мелочи и шесть пуль. Пять – бесформенные капли свинца, а одна как новенькая – обтекаемая пуля со смещенным центром тяжести почти наверняка 308-го калибра. Эмерсон позвонил главному криминалисту, который был в здании автостоянки.