Один за двоих

Гай Юлия

— Чем он не угодил им?

— Харру — мудрый и справедливый правитель, — отвечает Шику, — но могущество нарьягов вызывать зависть у людей. Когда рабы на рудниках стали самовольно покидать Грот Ферро, нападать на детей Звезды, Харру решить собрать охрану. Заключить договор с чужаками.

— Ты имеешь в виду междумирье? — удивляюсь я. Шику озадаченно пожимает плечами.

— Земли, что за окном… Там живут похожие на Нар-одар, но сердца их черны.

— Харру покупал у междумирья оружие и людей?

— Нарьяги не уметь воевать, — переходя на имперский,

печально кивает парень.

— А что вы отдаете взамен? Ну, тем, чьи сердца черны?

— Ферро, у нас много рудников…

— А как же ваша магия? — восклицаю я. Шику смотрит большими глазами.

— Нар-одар шутить? Что есть магия?

Глотаю застрявший в горле ком. Черт! Едва не выдал себя! Надо быть осторожнее.

До сих пор я не видел, чтобы нарьяг пользовался своими шаманскими свойствами. Шику разрушил мое представление о смертоносной нелюди: обычный мальчишка, сообразительный, простодушный, легкий на подъем. К великому моему удивлению, на его лысом меченом черепе стали пробиваться волосы.

— Зачем нарьяги бреют головы? — меняю тему разговора, и опять он удивляется безмерно. Потерев щетину на подбородке, демонстрирую, как я бреюсь по утрам. Чуть подумав, Шику качает головой:

— Я не бриться, нет…

Теперь удивляюсь я:

— Ты сказал, что расплавил пули, как ты это сделал?

— Меня научить Камфу.

— Я понимаю, что тебя научили, но как ты это делаешь?

Он напряженно думает.

— Как Нар-одар дышать?

Все понятно, Шику не может объяснить механизма действия магии, это на уровне рефлексов.

— Ну, а показать можешь?

Нарьяг кивает, закусывает губу и, хмурясь, смотрит куда-то в центр моей груди. Мгновение ничего не происходит, а потом… описать такое невозможно. Мне кажется, что меня затянуло в портал помимо воли, вокруг закручивается воздух, и я, будто внутри огромного персонального смерча, не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть, грудь горит, легкие плавятся от натуги.

— Хватит!

Шику моргает и, кивнув, отпускает меня. Я почти падаю, лицо мальчика плывет перед глазами — впечатляющая демонстрация! Похоже, магия нарьягов направлена на дестабилизацию пространства. То же они проделывают и с металлами: разрушается структура кристаллической решетки, ножи словно плавятся, но при этом температура не повышается ни на градус.

— Нар-одар не сердится? — с тревогой спрашивает Шику, я натягиваю на лицо улыбку.

Ты просто кладезь информации, мой мальчик, воистину мне подфартило встретить именно тебя!

— Нар-одар не сердится, — протягиваю руку к его голове таким привычным родным жестом, игла в сердце впивается еще на один оборот.

Вечерами я почти забываю, что Шику нарьяг. Без бус, в моей рубашке и со смешным ежиком волос, он кажется обычным пацанчиком. Мы сидим рядом и смотрим на огонь, крутя прутья с нанизанными на них тушками цакв. Брикеты концентрата давно закончились, и Шику наловчился ловить странных волосатых существ, похожих на змею с лапками ящерицы. На вид они ужасны, но есть вполне можно, мясо на вкус напоминает курицу.

— Расскажи о своих

родителях, Шику.

— Я плохо помнить, только маму… Но лицо не помнить, только голос, песни…

Киваю. Я тоже смутно помню родителей, наверное, потому, что их все время не было дома.

— Мама пела о прекрасный мир, где жить наши предки, о бесстрашный герой, кто несет свет звезды туда, где темно… Она ждать, но не успеть… дождаться, да?

— Верно.

— Нар-одар, — вдруг спрашивает Шику, — расскажи о тот прекрасный мир, где ты жить.

Что я могу ему рассказать? Что пришел из мира, где живут люди с черными сердцами? Что родился в этом мире, рос, воевал, играл в футбол в дополнительном составе оримской сборной, а потом подставил брата и развязал войну? А еще и перебил посольство его соплеменников?

Качаю головой.

— Я ничего не помню о том мире, Шику. Извини.

=== Глава 6 ===

Еще через два дня мы достигли горной цепи. Подножия гор облепили дохленькие серые елочки, а верхушки — седые облака.

— Сможем миновать перевал до темноты, Шику?

— Опасно.

— Тогда переночуем здесь.

Нам попалась маленькая пещерка, наверное, в таких же наши дремучие предки устраивали свои семейные гнездышки. Шику убежал в лес ловить ужин, а я развел костер и наломал лапника — спать на земле становится холодно.

Сидим у костра друг против друга в ожидании ужина, цаква мирно подрумянивается, потрескивая на пруте. Шику кутается в мою рубашку, подтянув к себе босые, исколотые хвоей ступни. В пещеру заглядывают далекие искорки звезд. Цаква начала дымиться, снимаю ее с огня, подношу ко рту и заставляю себя вонзить зубы в жареную тушку. Тонкие косточки противно хрупают.

— Шику, не лови больше этих змей, от них изжога одна. Аутотренинг, что цаква вкусная и полезная, уже не помогает.

Нарьяг сокрушенно кивнул, всем видом выражая скорбь.

— Далеко еще твой Грот Ферро?

— За перевалом. Нар-одар будет дорогой гость, Наару встретить с хорошее угощение.

Сильно сомневаюсь, что неведомый Наару так уж мне обрадуется, но мальчику о моих сомнениях знать не следует.

Шику склоняет голову к плечу, думает о чем-то невеселом, хмурит светлые брови совсем по-взрослому.

— Нар-одар опасно идти рудник, — наконец встревожено говорит он, — там быть Камфу.

По его тону понимаю, что Камфу я должен вспомнить.

— Ты наказать Камфу за нарушенность обряд? — спрашивает Шику.

Его вопросы застают врасплох, мальчик будто проверяет меня на вшивость.

— Как Камфу нарушил обряд?

— Он не дать молить об одарении, он вырезать ррицу не от святость… Он… Ты не помнить? — вскрикивает пораженный до глубины души нарьяг. — Про ррицу?!

Качаю головой:

— Шику, я плохо знаю ваш язык. Что такое ррица и причем тут святость?

Шику в отчаянии смотрит на меня. Он указывает на живот и начинает объяснять, как по-нарски звучат печень, почки и селезенка, как происходит обряд «обретения души».