Один
Шрифт:
Асы и Тьялви вышли из разгромленного замка Ётунхейма, на прощание подбросив в него парочку горящих факелов. Погрузились на колесницу. Локи успел спереть со стен и из сундуков украшенное драгоценными камнями оружие и несколько золотых чаш. Тор крепко прижимал свой Мьелльнир и, кажется, даже разговаривал с ним, хвалил его, как маленькое дитя. Тьялви вышел с пустыми руками, но был счастливый своим участием в сей славной драке.
Козлы беспокойно перебирали ногами, видно, чувствовали кровь за стенами Замка. Тьялви отвязал их, и они сразу же припустили крупной рысью прочь от замка.
За спинами у асов
– Ну, что, Тор, получил свой молот обратно? – улыбнулся Локи.
– Да, пусть теперь великаны рассказывают, как я их кота от земли оторвать не мог! – Тор довольно поглаживал рукоять Мьелльнира.
ПУТЕШЕСТВИЕ ЗА ПРОРОЧЕСТВОМ
Асы собрались в главном зале замка в Асгарде. Был вечер, солнце только что село, за окном по-прежнему бушевала метель, но в комнате трещали поленья в очаге и приятно пахло жареной олениной – целая туша оленя поместилась на вертеле над очагом. Красивые девушки прислуживали асам за столом, следили чтобы кубки их были постоянно полными.
Во главе стола, на возвышении между двух черных колонн сидел одноглазый старик, закутанный в ярко-синий плащ с серебряной отделкой – предводитель асов Один. Справа от него сидел Тор – повелитель войны. Он моложе Одина, почти гигант с густыми рыжими волосами и такой же рыжей бородой, его плащ был багряного цвета, украшенный золотом. Слева от Одина – еще один рыжий, но среднего роста, тонкий в кости, с хитрыми живыми глазами и мелкими чертами лица, в общем похож на лиса – Локи. Дальше – толстый Рейр и аристократичный безбородый Хеймдалль – страж богов. Сегодня за ужином собрались не все асы, но почти все, от кого зависело будущее Асгарда.
Боги редко собирались вместе, обычно, если появлялось где-нибудь больше двоих – так и знай, дело закончится потасовкой или, в крайнем случае, ссорой. Один вечно соперничал с Тором в популярности среди людей. Хитрый Локи всегда задевал Хеймдалля – просто так, возможно завидовал его броской внешности. Рейр обычно не принимал ничьей стороны, и сам, если ссорился с кем-то, то имея серьезный повод: драться и ссориться просто так ему было лень. В этот день асы отбросили в сторону всю личную неприязнь друг к другу и собрались вместе, чтобы решить, – как защищать Асгард и мир людей в будущей битве с великанами. Первым заговорил Один:
– Близится Время! В Мидгард уже пришла зима, хоть сейчас там положено быть лету. Вы все знаете, что последует за этой зимой?
– Один, не считай себя самым умным, мы знаем про Ригнарёк с детства, – перебил его Тор. – Лично я готов к концу света!
– Интересно, что ты будешь делать во время битвы с одним только поясом Силы и без молота Мьёлльнира? – съязвил Хеймдалль.
Я верну Мьёлльнир не позднее, чем через девять дней. Клянусь! – в запале выкрикнул Тор.
Один понял, что, если сейчас же не прекратить эту словесную перепалку, дело закончится дракой, и асы опять ни до чего не договорятся. Поднялся и с силой стукнул кулаком по столу:
– А ну, прекратите! Поберегите свои силы до прихода Времени! Они вам еще пригодятся, а тебе, Тор, очень пригодится твой молот, ты уж постарайся вернуть его и побыстрее.
Тор хотел что-то ответить Одину, но осекся под его ледяным взглядом.
– Всем
– А что ты сам будешь делать, Один? – спросил Локи.
– У меня есть много дел, но в первую очередь я поеду к границам Хеля, на могилу Груи.
– Боже, зачем тебе мертвая Груя? – удивился Локи.
– Асгард в опасности, Миргард в опасности. Только Груя может подсказать правильные ответы, она даже мертвая не утратила своей силы.
– Может, ты и прав, – сказал Хеймдалль. – Я смогу помочь тебе вызвать ее для разговора. Ты же знаешь – я большой специалист по поднятию мертвых из их могил.
– Это тебе еще предстоит, а пока ты нужен в Асгарде. – ответил Один. – А вот Локи пойдет вместе с Тором в Утгард. Мьелльнир нужно вернуть до наступления Времени.
Локи поморщился, но промолчал.
Служанки внесли в зал большое блюдо с мясом оленя и лепешками хлеба. Асы хоть и были богами, все равно любили вкусно поесть и выпить доброго пива или медовухи. Только Одину было сейчас не до еды. Он поднялся и вышел из зала, бросив на ходу оставшимся:
– Надеюсь, вы не поубиваете друг друга за время моего отсутствия.
Один вернулся к себе и начал готовиться к непростому путешествию в страну мертвых. С собой он брал совсем немного вещей: волшебное копье – Гунгнир, сосуд с нектаром жизни, сделанным гномами из Альфхейма, и мешок с едой. Путь в Хель был неблизким, тем более, что в этот раз Одину придется путешествовать, как простому смертному – навряд ли ведьма Груя захочет говорить правду одному из асов. Один решил проверить в этом походе нового дружинника Оттара, прибывшего в день наступления Фимбулветра, и взять с собой несколько старых проверенных воинов из своей дружины. Он позвал Хугина – старого ворона, сопровождавшего его во всех походах вместе со своим братом Мунином.
– Хугин, ну, здравствуй, старина. Лети, разбуди Иллуги и Торфи. Они должны быть здесь на рассвете, скажи им, что они пойдут со мной к границам Хеля, потом поднимешь Оттара, новичка, я поселил его у Герды. Он тоже должен быть здесь не позднее восхода солнца.
Отдав распоряжения ворону, Один прилег на широкую скамью, покрытую мягкими пушистыми овечьими шкурами, и моментально уснул. Впереди был очень тяжелый день.
Хугин быстро разбудил Иллуги, несколько раз стукнув клювом в дверь его дома и на человеческом языке прокаркал воину приказание Одина.
С Торфи дела обстояли несколько сложнее. Сколько ни клевал Хугин дверь, никто не подходил и не собирался его впускать. Пришлось проникнуть в дом через дымоход. Хугин легко нашел хозяина дома, спящим на полу у очага. Торфи видимо, где-то бражничал всю ночь со своими друзьями, а придя домой, повалился прямо на полу и заснул почти мертвым сном. Хугин каркнул несколько раз, важно прохаживаясь вокруг спящего воина, но потом понял, что каркай, не каркай, а Торфи будет спать до обеда – надо принимать меры посерьезнее. Хугин подошел поближе, пристроился и изо всех сил клюнул ухо спящего богатыря. Торфи моментом подскочил, как ужаленный, спросонок сразу хватаясь за меч, но ворон был вне пределов досягаемости: сидел на перекладине под самой крышей и смеялся по своему – по-вороньи.