Одиннадцать друзей Лафейсона
Шрифт:
– Да, прошу тебя…
– Скажи…
– Лафейсон, мать твою! Трахни уже меня по-человечески! Выеби так, как не умею я…
Локи опирается руками на спину Тора, закусывает губу и вновь входит до самого основания. Резкие и рваные движения пробивают Одинсона до дрожи. Он стонет, извивается, насколько это позволяют ремни, часто дышит, просит быть еще быстрее, цепляется пальцами за спинку кровати и будто бы пытается разнести ее в щепки, в то время как Локи спокоен. Тор обливается потом, а по левому виску Лафейсона течет лишь одна мокрая дорожка. Локи хорошо, так хорошо, как давно не было. Очередной вскрик Тора провоцирует Лафейсона добавить к члену еще и указательный
– Локи?..
– Заткнись на хрен, иначе кляп вернется на место.
Указательными и средними пальцами Лафейсон растягивает тело Тора так, что одно неловкое движение, и будет плохо. Очень плохо. Но Локи знает, что делать. Данная картина приносит ему не физическое, а эстетическое удовольствие, так как Лафейсон на себе знает, что сейчас чувствует его любовник. Чуть позже Локи пытается добавить к пальцам головку своего члена, - не нужно делать это особо глубоко, Тор будет и без этого доволен.
– Дай мне кончить, прошу тебя… - Одинсон больше не может терпеть, но Локи так и ни разу не прикоснулся к его члену. Если в первый раз хватило волшебных рук и простого массажа, то сейчас этого точно не хватит. – Не мучай…
– Нет, у меня на тебя другие планы, - И вновь Локи отступает. Одинсон слышит, как шуршит одежда его бывшего шефа, как она летит на пол, и чувствует на себе пристальный и голодный взгляд. – Сейчас ты выглядишь так, будто тебя поимело, как минимум двое за раз. Сексуально и очень горячо, - вновь слышится хлюпающий звук лубриканта, а после Тор понимает, что в него что-то входит. Именно «что-то», так как это явно не Локи.
– Что ты?..
– Кляп. Или ты забыл? – Одинсон молчит и тихо стонет. Это «что-то» оказывается невероятных размеров, во всяком случае, Тор именно так это ощущает. – С этим будет приятней. Верь мне.
Лафейсон отпускает руки, и Тор понимает, что он не может вытолкнуть «это» из себя. Локи не раз использовал анальную пробку, делая минет Тору, но сам Тор этой прихоти не понимал, но теперь, кажется, втянулся. Локи отвязывает одну руку пленника и вновь приказывает: «Переворачивайся», и Одинсон исполняет приказ, словно он вновь оказался в армии. Инородный предмет задевает то, что нужно при каждом движении, и Тору становится невероятно интересно, что же будет дальше. Руки жертвы вновь связаны, но теперь к ремням прибавляется повязка на глаза. Тор ничего не видит, но от этого ощущения только усиливаются.
– Какой он у тебя большой, - Локи проводит кончиком языка по члену Тора, слизывая остатки оргазма и смазки. – Так и хочется устроить родео.
Холодные от лубриканта пальцы касаются налившейся кровью плоти Тора, и до Одинсона, наконец, доходит, что собрался сделать Лафейсон. Узкий, горячий, расслабленный от желания Локи уже через полминуты усаживается на Тора и начинает медленно двигать тазом. Вот теперь Одинсон готов поклясться, что он потеряет сознание. Лафейсон нагибается, жестко кусает вставшие соски любовника, сжимает кожу на боках и бедрах, тихо стонет и начинает двигаться еще быстрее. С каждой новой фрикцией Тор забывается все больше и больше. Ему хочется схватить Локи под колени, повалить вниз и вставить ему так, чтобы он попросил пощады, но это невозможно. Сегодня Локи снова шеф, и все будет только так, как он захочет. Лафейсон не торопится, растягивая каждую минуту в час, и Тор уже готов молить о том, чтобы этот сумасшедший и похотливый человек увеличил темп, но он молчит. Ждет и молчит.
– Хорошо, что я накормил
В своей голове Тор прокручивает вопрос на тему, как Лафейсон может занимать пассивную роль и доминировать одновременно, но так и не находит на него ответ. Временные рамки стираются, когда Локи все же набирает темп и переходит к более грубым движениям. Одинсон уже чуть ли не рычит, он все сильнее тянет ремни, что кожа на запястьях начинает болеть, но эта боль - ничто по сравнению с тем, что он сделает с Лафейсоном, если вырвется, и… Локи не повезло. Громкий треск кожи и скрип кровати возвращает Локи в реальность, но он опоздал – Тору уже удалось освободиться, сорвать с себя повязку, и его налитые кровью глаза смотрят прямо на Лафейсона.
– Пиздец… - тихо скулит Локи, и Тор в одно движение подминает его под себя.
Еще никогда в жизни Лафейсон не кричал так громко. Тор не знал пощады и не слышал никаких просьб, а грубо и сильно брал то, что ему причитается. Никаких нежностей, поцелуев, желания доставить удовольствие другому – лишь животное насыщение собственной плоти под непрерывные стоны Локи. Теперь настал черед Лафейсона обливаться потом, и вот, он думает, что уже больше не может, а Тор даже не думает прекращать, и все на том же диком ритме вдалбливается в тело бывшего шефа. Локи не больно, нет, но по его щекам текут слезы. Слишком много ощущений, слишком много эмоций, слишком много всего.
Некто из соседнего номера начинает стучаться в стену и высказывать свое недовольство происходящим, но Тор не был бы Тором, если бы прекратил. Нет, только не сейчас. От радужной оболочки обоих мужчин не осталось и следа – их глаза черны, как уголь. Локи свешивает голову с кровати, пытается ухватить широко раскрытым ртом воздух, но Одинсон вновь и вновь выбивает из Лафейсона то, что так нужно для жизни. Хотя сейчас Локи нужно одно: чтобы Тор не останавливался.
Дотошный «некто», который так сильно хотел спать, а ему, бедняге, мешали, видимо все же дошел до ресепшена, и теперь стук слышался из-за двери, но ни Тор, ни Локи не собирались на него реагировать, и, тем более, начинать вести себя тише, однако администратор отеля посчитал себя всесильным и открыл дверь своим ключом.
Еще ни разу на веку молодого парня с чисто скандинавской светлой внешностью не происходило ничего подобного: двое обнаженных и мокрых мужчин с крайне недовольным видом в одной постели. Да еще и один из них направляет на него дуло пистолета.
– Милый, шел бы ты отсюда, - знание финского играло Локи на руку. Что самое странное, несмотря на то, сейчас он видел все вверх ногами, совершенно не мешало ему целиться в нарушителя их с Тором идиллии. – Иначе я разнесу твой отель к хренам собачьим.
– Простите, - выдавливает побледневший администратор, и с грохотом захлопывает дверь, но Лафейсон успевает крикнуть еще что-то ему вслед, и Тор даже не заедается вопросом что именно.
– У нас есть около двадцати минут, пока не приехали их копы.
– Справлюсь, - Одинсон сильно прикусывает шею Локи и начинает двигаться еще быстрее, нежели чем до этого.
Извращенная фантазия Локи расходится еще больше. Их видели. Их видели вдвоём в одной кровати. Их видели вдвоем в одной кровати, когда они занимались сексом. Их видели вдвоем в одной кровати, когда они занимались грубым и страстным сексом. Лафейсон прогибается и вновь громко стонет, когда Тор оставляет на нем новые синяки. Из груди Одинсона врываются нечеловеческие звериные рыки, а Локи начинает понимать, что они вышли на финишную прямую.