Одиннадцать необыкновенностей из жизни Чепухоносиков, их друзей и знакомых
Шрифт:
— Надо сказать, что ты здесь, и они его отпустят…
— Но тогда я не смогу убежать домой…
— Сможешь! — пообещал Чепухоносик. — Ты спрячешься в огороде, и тебя никто отсюда не сможет вытащить. А если будут звать, то скажи, что ты здесь поселился.
— Хорошо, — согласился крабик.
Чепухоносик что было сил помчался к речке.
— Уважаемая рыба! — запыхавшись, затараторил он. — Отпустите Кудкударха, он здесь ни при чем! Крабик нашелся, он в моем огороде.
— А что он там делает? — удивилась рыба.
— Он
Приказав раку Петровичу отпустить петуха, рыба подлетела к зарослям.
— Крабик, ты здесь? — крикнула она.
— Да, — ответил крабик.
— Кто сказал, что петух его склевал? — Рыба грозно оглянулась на Петровича.
— Опята… — Рак снова покраснел и потупился.
— С этим пора кончать! — решительно заявил папа Чепухонос.
— Да! — поддержала папу мама. — Хватит жить с враньем под одной крышей!
Папа выломал в огороде несколько крепких шляпных стеблей и направился к дереву.
Рыба проводила Чепухоноса удивленным взглядом, потом повернулась к тому месту, откуда доносился голос крабика.
— Вылазь! — крикнула она.
— Не вылезу! — долетел хнычущий голос краба.
— Почему? — снова удивилась рыба.
— Я домой хочу, к папе и маме. Хочу в соленую воду!!!
Из зарослей огорода донесся плач.
Рыба задумалась.
— Да, похоже, что охотника из тебя не выйдет! — Она вздохнула.
В это время папа Чепухонос заканчивал сооружать забор вокруг семейства лживых опят. Вбив в землю последний шляпный стебель, он сверху повесил табличку, на которой было написано: "ОСТОРОЖНО! ВРАНЬЕ!", и, почесав кончик носа, радостно чихнул и отошел на пару шагов. Оттуда он еще долго любовался своей работой.
— Что же нам с тобой делать?! — все еще сокрушалась летающая рыба, лежа возле огорода. — Где же нам для тебя столько соли найти, чтоб всю воду посолить?!
— Я против! Я решительно против!!! — прохрипел рак.
— Против чего? — Рыба обернулась.
— Против того, чтобы жить в рассоле! Почему из-за одного капризного краба все должны страдать?
— Да… И ты, Петрович, прав! Но надо же с ним что-то делать!
— Отправьте его домой! — посоветовал подошедший папа Чепухонос.
— Это слишком далеко. Он туда не дойдет…
— Пусть научится летать! — подсказал папа Чепухонос. — Пусть его Кудкударх научит! Ап-чхи!
— Будьте здоровы! — сказала рыба. — Но у Кудкударха крылья только для того, чтоб зарядку ими делать! А крабик умеет летать только сверху вниз, и только.
— Уважаемая рыба! — обратился к ней Чепухоносик. — А вы не могли бы сами отнести его домой?
— Сами?! Но мы только недавно оттуда! Не знаем, не знаем. Нам надо подумать!
НЕОБЫКНОВЕННОСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ,
в
Через два дня на берегу собрались все обитатели этих мест. Пришел даже петушок Кудкударх и, что-то тихонько напевая, присел на песочке.
— Ну-с, где же она? — папа Чепухонос почесал свой носик.
— Сейчас приплывет, — успокоил его рак Петрович. — Обещала, значит будет. Она — рыба слова!
И действительно, рыба не заставила себя долго ждать. Она выпорхнула на берег и, обведя всех торжественным взглядом, заговорила:
— Мы решили лететь сегодня же!
— Ура! — закричал Чепухоносик и вприпрыжку понесся к огороду.
Минуты через три он вернулся вместе с крабом, который тащил за собой белую чемоданную раковину.
— Все это как-то странно! — Кудкударх пожал крыльями. — Ведь он же подарок тети?!
— Дорогой Кудкударх! — сказал папа Чепухонос. — Живое дарить нельзя. Надо дарить шляпы или что-нибудь съедобное. Хотел бы я знать, что бы вы сказали, если б вас подарили крокодилу?
— Чепуха! — Петушок махнул крылом.
— Правильно, чепуха. Но еще неизвестно, как бы к этому отнесся крокодил!
Тем временем рыба приготовилась к полету, крепко зажала в плавниках чемоданную раковину, в которую забрался крабик, и, взмахнув крыльями, оторвалась от земли.
— Возвращайтесь скорее! — крикнул папа Чепухонос.
Рядом стоял и плакал рак Петрович.
— Какая же она все-таки добрая! — хриплым голосом проговорил он и обернулся к Кудкударху. — Позвольте извиниться перед вами за прежние укусы!
Пораженный Кудкударх застыл на месте.
— Ничего-ничего, — забормотал он, — это было не больно…
— Ну так и хочется сделать что-нибудь ужасно доброе и совсем не чепуховое! — воскликнул папа Чепухонос, потирая руки и глазея по сторонам. — А! Была не была!
Он выдергивал заборные колья из земли и думал о рыбе, думал о том, что никакая чепуха не может заменить доброго поступка, и о том, что ни один добрый поступок не может быть чепуховым.
— Папа, — спросил вдруг Чепухоносик. — А что лучше: нести чепуху или помогать друзьям и делать добро?
От неожиданного вопроса папа замер, хотя и сам только что об этом думал.
— Ты знаешь, — чуточку подумав, заговорил он. — Добро, конечно, делать лучше и намного сложнее, чем нести чепуху, но ведь мы Чепухоносы… Хотя ты так и не научился нести чепуху. Зато ты очень добрый. И не так важно, как тебя будут называть: чепухоносик или нечепухоносик. Главное то, что у тебя всегда будет много друзей и ты всегда будешь готов помочь любому, кто окажется в беде. А это намного важнее любой, даже самой веселой и интересной чепухи!