Одиннадцатая заповедь

Арчер Джеффри

Толпа воодушевилась еще больше, когда кандидат достал из бумажника однодолларовую купюру и порвал ее на мелкие кусочки.

Фицджеральд извлек из кейса стеклопластиковый приклад.

– Через две недели граждане Колумбии получат возможность заявить о своих взглядах всему миру!

– Четыре минуты, – пробормотал Фицджеральд, достал из углубления стальной ствол и накрепко привинтил его к прикладу. Тот встал на место идеально.

– Не пройдет и года, как я заставлю американцев разговаривать с Колумбией на равных, а не как со страной «третьего мира».

Толпа

взревела. Фицджеральд вынул из кейса снайперский прицел «Леопольд-10Х» и вставил его в пазы на верхней части ствола.

– Когда я стану вашим президентом…

Фицджеральд осторожно прижал к плечу приклад винтовки. Ощущение как при встрече со старым другом. Так и должно быть: каждая деталь была вручную подогнана.

Он навел прицел на изображение на телевизионном экране и сфокусировал его в двух с половиной сантиметрах над сердцем кандидата.

Три минуты. Фицджеральд сделал глубокий выдох, опустил винтовку и встал с дивана. Через девяносто секунд Гусман перейдет к ритуальным проклятиям в адрес американского президента Тома Лоренса.

Фицджеральд вытащил из кожаного кармашка в крышке кейса патрон с разрывной пулей. Затем переломил винтовку надвое, загнал патрон в патронник и с лязгом поставил ствол на место.

– Для граждан Колумбии это будет последняя возможность прервать череду преследующих нас неудач! – кричал Гусман.

– Одна минута, – прошептал Фицджеральд.

Он не торопясь подошел к большому двустворчатому окну, отодвинул тюлевые занавески и посмотрел на другую сторону площади Плаза де Боливар, где сейчас выступал кандидат в президенты.

– Да здравствует Колумбия! – кричал Гусман.

«Да здравствует Колумбия!» – эхом отвечала ему беснующаяся толпа.

Фицджеральд толкнул створки окна, и комната наполнилась ревом собравшихся внизу людей. Он во второй раз медленно поднял «Ремингтон-700». Взгляды людей на площади были прикованы к кандидату, который громко выкрикнул: «Боже, храни Колумбию!» Приветствуя своих сторонников, повторявших вслед за ним: «Боже, храни Колумбию!», Гусман поднял вверх обе руки. Шум стал еще оглушительнее. Так он стоял несколько секунд – Гусман проделывал это в конце каждой своей речи. И, как всегда, на протяжении нескольких секунд он был абсолютно неподвижен.

«Три… два… один», – отсчитал про себя Фицджеральд и мягко нажал на спуск.

Гусман все еще улыбался, когда пуля разорвалась у него в груди. Через секунду он лежал на земле, как сорвавшаяся с ниток марионетка.

Фицджеральд опустил винтовку, отделил ствол от приклада и быстро прикрыл окно. Он выполнил задание. Теперь главное было соблюсти одиннадцатую заповедь.

– Следует ли мне выразить соболезнования вдове и семейству Рикардо Гусмана? – спросил Том Лоренс.

– Нет, господин президент, – ответил госсекретарь Ларри Харрингтон. – Я полагаю, с этим прекрасно справится мой заместитель. Теперь, похоже, президентом Колумбии станет Антонио Эррера. Так что вам придется иметь дело именно с этим человеком.

Президент кивнул.

– Если у вас есть минутка, –

продолжил Ларри Харрингтон, – я более подробно обрисую вам нашу нынешнюю политику по отношению к Колумбии. Может статься, журналисты спросят вас, не замешано ли здесь…

Президент уже собирался прервать Ларри, когда в кабинет вошел Энди Ллойд.

«Значит, уже одиннадцать», – подумал Том Лоренс. С тех пор как он назначил Ллойда главой своей администрации, часы ему стали не нужны.

– Потом, Ларри, – сказал президент. – Пресс-конференция посвящена законопроекту о разоружении, и я очень сомневаюсь, что журналистов заинтересует смерть кандидата в президенты Колумбии, страны, которую многие американцы – надо это признать – даже не сумеют найти на карте.

Ларри Харрингтон промолчал. Он не посчитал нужным напоминать президенту, что большинство американцев до сих пор не знает, где на карте Вьетнам.

Президент раскрыл голубую папку с надписью «Срочно» и принялся просматривать вопросы, которые, по мнению главы его аппарата, будут, скорее всего, заданы на пресс-конференции: сколько денег налогоплательщиков вы предполагаете сэкономить, если закон будет принят? Сколько рабочих мест потеряют американцы в результате его принятия?

Лоренс остановился на седьмом вопросе: не является ли этот законопроект очередной уступкой со стороны Америки?

Он посмотрел на главу своего аппарата:

– Иногда мне кажется, Энди, что мы все еще живем на Диком Западе – если судить по реакции на законопроект некоторых конгрессменов.

– Согласен, сэр. Но, как вам известно, сорок процентов американцев считают, что русские – главная угроза для Америки, а почти тридцать процентов полагают, что мы будем воевать с Россией еще при их жизни.

Лоренс выругался и запустил руку в свои густые, раньше времени поседевшие волосы. Он продолжил читать список вопросов и снова остановился, дойдя до девятнадцатого номера.

– Ведь у Виктора Зеримского нет шансов стать следующим президентом России?

– Вероятнее всего, нет, – ответил Энди Ллойд. – Но, по последним опросам, он поднялся на третье место. Он все еще далеко отстает от премьер-министра Чернопова и генерала Бородина, но его твердая позиция в отношении организованной преступности дает ему надежду их догнать.

– Слава Богу, выборы еще не скоро. Если бы у фашиста Зеримского был хоть малейший шанс стать следующим президентом России, законопроект по разоружению не прошел бы даже первого чтения.

Ллойд кивнул, а президент продолжил чтение вопросов. Дойдя до последнего, он сказал:

– Интуиция подсказывает мне, что, если Чернопов пообещает избирателям тратить на здравоохранение больше, чем на оборону, большинство проголосует за него.

– Возможно, вы и правы, – сказал Ллойд. – Но вы должны отдавать себе отчет в том, что, если будет избран Зеримский, он сразу начнет модернизировать русский ядерный арсенал. Строительство новых больниц для Зеримского – дело десятое.

– Это уж точно, – проговорил Лоренс. – Но поскольку у этого маньяка нет никаких шансов на избрание…