Одиночество души
Шрифт:
– Миша, пора на сцену, публика тебя требует.
– Иду, ещё минутка. Ребята, минутная готовность. Начинаем с «Пряток». Все по местам. Ни пуха…
Зал взрывается аплодисментами, когда музыканты начинают играть хит «Прятки». Он выходит на сцену. Внутри вновь всё взбудоражено, кровь кипит. Адреналин зашкаливает. Они кричат его имя, подпевают, девушки вновь готовы на всё, кричат о своей любви. Он чувствует себя счастливым и необходимым.
Но чувство, что она здесь, его не покидает. Это уже тридцатый концерт после их встречи, юбилей, можно так сказать, полгода с той невозможной ночи.
Они расстались, даже не обменявшись номерами. Она сказала: «Ты знаешь моё имя. Прости, я не могу дать тебе номер телефона. Если судьба на нашей стороне, то мы обязательно ещё встретимся. Спасибо!» Это были её последние слова в такси, перед тем как навсегда раствориться в здании вокзала.
– Слушайте, друзья, я безумно счастлив быть сегодня здесь с вами. И вы знаете, что вам невероятно повезло. Почему? Как думаете? Не стесняемся! – Миша направил микрофон в зал.
– Мы попали на твой концерт! – закричали из зала.
– Ты лучший!
– Я люблю тебя!
– У-У-У!
– Сейчас, дайте мне минутку, я подготовил для вас сюрприз, – говорит Миша и подходит к музыкантам.
Садится за электронное пианино и говорит команды для техников в микрофон.
– Сейчас отключите, пожалуйста, свои телефоны. Не хочу, чтоб произошла утечка, – смеется он. – И приготовьтесь. Некоторое время назад в моей жизни произошло одно очень важное событие. Встреча, которая поменяла мой мир. И я написал песню. Вы станете первыми слушателями. Даже моя команда её ещё не слышала. Так что добро пожаловать в мою душу!
Миша вздыхает, встряхивает пальцами, ставит их на пианино и играет вступление, затем поёт песню, написанную для неё:
«Увижу ли я тебя снова?
Услышу ли я эти три слова?
Почувствую вкус поцелуя?
И в церкви услышу «Аллилуйя»?
А может, это был сон,
И по утру растворился он?
Может, ты была видением?
Моим любимым привидением?
Куда же мчит меня такси?
Прошу тебя, меня спаси!
Молю тебя, приди скорее,
Останови, прижмись сильнее.
Хочу услышать стук я сердца,
Рукой коснуться твоего лица
И прокричать на мир: «Люблю тебя!»
Моя сладкая малышка,
В тебя влюбился. Крышка!
Ты стала моей фишкой,
Моей малюткой мышкой.
С тобой хочу встречать рассветы
И слушать песни ушедшего лета.
Хочу летать с тобой до звёзд
И падать с высоты в море роз.
Хочу с тобою жизнь разделить
И очень долго и страстно любить.
Хочу, чтоб звала меня «котик»
И целовала сладко в ротик.
Ты моя малышка!
В тебя влюбился. Крышка!
Ты стала моей фишкой,
Моей малюткой мышкой!»
Лирическая музыка, слова, идущие из сердца, донельзя тронули его и зрителей. Кто-то включил фонарик на телефоне,
Зал наконец-то стих. Миша горячо поблагодарил зрителей, надеясь, что когда-нибудь и та, кому посвящены эти строки, услышит эту песню. Он знал, что скоро из каждого телефона будут разноситься эти слова.
Вечером после концерта вдохновение не отпускало его, и, взяв блокнот, он вновь начал сочинять. Просидел полночи на подоконнике, и к утру родилось ещё несколько стопроцентных хитов. Конечно, все о любви, о ней, его музе – девушке в цветастом платье с роскошными изумрудными глазами. «Где же ты?» Миша и не знал, что любовь может творить чудеса и так вдохновлять.
Лиза старалась сосредоточиться на своей жизни: на заботе о детях и муже, создании уюта и радушной атмосферы дома, приёме гостей и прочих домашних обязанностях. Но иногда на неё находило нечто, и тогда ночью, когда дом засыпал, она забиралась на подоконник и, глядя в тёмное ночное небо, думала о том, что было бы, если… Она вспоминала, как когда-то до сумасшествия любила своего мужа, как им было хорошо, как счастливы они были. Она пыталась понять, когда же оступилась, где недоглядела и с какого момента всё начало рушиться. Когда он перестал ей говорить, что любит, когда перестал просто целовать, когда его слова стали обыденными и когда они перестали слушать и понимать друг друга.
Теперь она не могла назвать себя счастливой, ей хотелось разорвать порочный круг и вырваться на свободу, хотелось вновь почувствовать себя живой. Она придумывала походы, пикники, игры, путешествия, дарила мужу любовь и ласку, ничего не прося взамен, угадывала его желания, отдавала ему всю себя. Но в какой-то момент Лиза поняла, что отдавать больше нечего. Ничего не осталось, кроме неподъёмной усталости и пустоты внутри. Лизе очень хотелось заполнить эту пустоту, но сил что-либо делать просто не было. Единственное, чего ей хотелось, – чтобы все её оставили в тишине и покое. Погрузиться в транс и уснуть, быть одной. Она мечтала об одиночестве.
Как-то раз она договорилась с мужем, что будет каждый месяц уезжать в Питер для того, чтобы отдохнуть от быта и семьи, дабы не сойти с ума. Он, конечно, вначале сопротивлялся, но позже, после долгих-долгих просьб согласился. И теперь у Лизы появилась возможность одни выходные проводить наедине с собой. Это было её время.
Но потом в её жизни произошло нечто: вернее, некто ворвался и задел струны души, забрался в этот тёмный чулан, смахнул пыль с её сердца, и оно вновь забилось. Лиза вдруг почувствовала лёгкое чувство давно потухшей любви, то самое волнение, предвкушение и сладость поцелуя на губах. Та встреча никак не могла выйти из головы. И теперь, сидя на подоконнике и глядя в ночное небо, она думала о Мише. Представляла, как они вновь гуляют, крепко взявшись за руки, и как он крепко обнимает и целует её. Эти мечты грели душу, помогали жить, пробуждали в груди веру и надежду. Всё возможно…