Одиночество инспектора Уэста
Шрифт:
— Я попрошу сначала Марка Лессинга съездить к ней, — сказал Роджер. — Если вы ничего не имеете против, то я прямо сейчас и отправлюсь к нему.
Слоун притормозил машину и махнул рукой Роджеру, когда тот выходил из дома Хеммингуэя.
— Ну вот, теперь они все под замком, дружище. Бриггс все еще рассказывает. Ох и выдумщик этот Кеннеди! Ты знаешь, он придумал один трюк: закапывал какие-то капли
— И ты мне это рассказываешь?! — воскликнул Роджер.
Слоун добродушно улыбнулся. Он был счастлив.
— Кеннеди считал, что, подсунув твой труп, окажется в полной безопасности. Помнишь, я тебе говорил?
— Конечно, помню. Ты был…
— Ах, оставь!
— Никогда.
Роджер сидел в машине Марка Лессинга неподалеку от дома на Белл-стрит. Было чуть больше шести утра. На улицах только стали появляться первые автомашины, два-три человека вышли из своих домов. Белл-стрит была еще по-ночному тиха и пустынна.
Марк что-то долго не возвращался. На тротуаре под окном машины уже скопилась горка окурков. Наконец появился Марк и сделал Роджеру знак рукой. Он не произнес ни слова, когда тот прошел мимо и свернул в ворота.
В дверях стояла Дженет.
Утренний свет падал на лицо Роджера. Он медленно приближался к ней, сердце его бешено колотилось.
Более двух месяцев минуло с тех пор, как они виделись в последний раз. Роджер заметил на ее лице беспокойство и в то же время радостный блеск в глазах. Она смотрела на него, изучая каждую черточку его лица. Наконец медленно протянула ему навстречу дрожащие руки. Он взял их в свои, нежно притянул к себе жену, и тут Дженет громко разрыдалась.
Дженет сидела перед ним на мягком пуфе, закинув голову. Она крепко держала его за руку, словно боясь, что стоит лишь отпустить ее, и ей уже никогда не удастся дотронуться до Роджера вновь.
Вдруг наверху раздался голос Скупи:
— Ричард! Ричард!
Никакого ответа.
— Ричард! — голос Скупи стал громче. — Я проснулся, вставай, я уже проснулся!
Сердце
— А что скажут дети? — спросил он. — Я думал об этом тысячу раз, они ведь не узнают меня, они…
— Они узнают тебя, стоит только тебе заговорить. — Голос Дженет срывался. — Я расскажу им все. Хотя нет, ты им сам расскажешь… О, нет-нет, лучше я. Теперь у них есть ты и у меня есть ты! Роджер, как это ужасно! Я потеряла всякую надежду. Я…
— Я бы не осмелился…
— Конечно, ты бы не осмелился. Но не вини себя, не беспокойся, дорогой, ни о чем. — Слезы катились из ее глаз. — А знаешь, у тебя совсем неплохое лицо, Роджер. Мне оно чем-то даже нравится…
Наверху на лестнице внезапно воцарилась тишина, а затем раздался чистый голосок Ричарда:
— Мама уже внизу.
— И комната Грэйс пустая, — добавил Скупи.
— Мама!
— Мамочка!
— Я скоро приду, мальчики. Идите в комнату Ричарда и не кричите так громко.
Роджер произнес хриплым голосом:
— Они уже в комнате Ричарда. Ничего не изменилось, господи! Я хочу видеть их, Джен. Я должен их видеть. Я…
— Я сейчас схожу и поговорю с ними, — сказала Дженет. — Я скоро. — Она поднялась, затем склонилась над ним и поцеловала. Повернувшись, Дженет поспешно вышла из комнаты.
Марк бродил по саду, засунув руки в карман.
Поднявшись наверх, Дженет сказала веселым голосом:
— Послушайте меня, мальчики, у меня есть для вас сюрприз.
— Какой же это сюрприз, если ты плакала? — возразил Скупи.
— Я ни в чем не виноват, я ничего такого не сделал, — по привычке стал защищаться Ричард.
— Нет-нет, — Дженет с трудом выдавливала из себя слова. — А теперь послушайте меня, дети. У меня для вас радостная новость. По-настоящему я совсем не плакала. Я… я даже смеюсь. Случилось что-то вроде чуда…
— Папа вернулся! — заорал Скупи во все горло. — Папа вернулся домой!
— Папа! — взвизгнул вслед за ним Ричард.
— Мальчики! Подождите меня. Да, это папа, но…
Но они стремглав бросились вниз, стуча голыми пятками по ступенькам лестницы, а мать тщетно пыталась остановить их и предупредить о том, что их ожидает.