Одиночество

Таубер Екатерина Леонидовна

«Мы идем с тобой через весь Париж…»

Мы идем с тобой через весь Париж. То стихи прочтешь, то опять молчишь. В этот тихий час, предрассветный час. Жизни жесткий перст не коснется нас. Сколько лет прошло между этих стен; Отшумел давно ветер перемен. — Стало песней всё, песней и стихом — Мы воздвигли здесь наш нездешний дом.

Из сборника «Верность» (Париж: Альбатрос, 1984)

1950-й год

Безмолвно

гасли старики, — Для них изгнание кончалось Тридцатилетнее… Руки Рука нездешняя касалась, А берег близился родной Не так, как думали — иначе! И вечный отдых ледяной Был и наградой и удачей. Они свершили. Сберегли, (Как выходцы с иной планеты.) Все лучшее своей земли, Чему не будет уж ответа… А мы — их дети? Целый мир И родина нам и чужбина. Мы всюду дома… Все — Сибирь! Все каторга и паутина! Минувшее — для стариков… Грядущее — для тех, для новых… Нет ни пристанища, ни крова Меж двух враждующих веков!

«Я отвыкла совсем от стихов…»

Я отвыкла совсем от стихов, Отвыкают от дома родного, Забывают значение слов, Что от стужи служили покровом; Равнодушно обходят друзей И бросают венчальные кольца, И отраву зовет ротозей Родниковой водою колодца. А потом, ненароком, в столе Вдруг наткнешься на рифмы и строчки И на старом, забытом стволе Пробиваются новые почки.

«Там, на дереве, солнцем нагретая…»

Там, на дереве, солнцем нагретая Эта слива сочна и нежна, В плащ закутана фиолетовый, Летним днем так блаженно пьяна. Шмель над нею, как шалый, проносится, Тихо бабочка кружит, легка. И коснуться рука моя просится, И жалеет, и медлит рука.

«Жизнь требует жизни, волнений, хлопот…»

Жизнь требует жизни, волнений, хлопот, То радости слезной, то скорби сухой. От будничных сердце устало забот И хочет, как птица, уснуть под стрехой Родимого дома, где в комнатах свет, От ламп керосиновых тени в углах, Где муж и отец собрались на совет Помочь, как и прежде, шагнуть через страх.

«Солнце снова черепицу греет…»

Солнце снова черепицу греет, Старая избушка ожила. Так прошу: «Вернись домой скорее К радостям суровым ремесла. Без тебя не смею, не умею Ничего задумать и начать, Только память о тебе лелею, Как любви последнюю печать».

Стихотворения разных лет

«Наш маленький домик под сенью шумящего дуба…»

Наш маленький домик под сенью шумящего дуба Сквозь сумрак и бурю блаженным сияет окном. Там странницу

встретят всегда беспокойные губы, Там тени родные склоняются над очагом. И кот круглолапый, потягиваясь и мурлыча, У печки гудящей мохнатым свернется клубком. Скрипящие рамы, — бездомного ветра добыча, Под резким порывом, заходят опять ходуном. И вечером долгим, склонясь над стаканом глинтвейна. О странствиях дальних польется неспешный рассказ, У старенькой лампы, за легкой завесой кисейной, От бурь неизбывных еще охраняющей нас. «Русские записки», 1938, № X

«Простая радость бытия»

Простая радость бытия Необъяснима, неделима. Как различить, где ты, где я, Где мир кончается любимый. И из каких семян цветы, Сияющие вырастают, Пройдя сквозь темные пласты, Где к солнцу путь им преграждают. Из звука как родится звук, Как из волны волна взлетает. Кто раз вступил в блаженный круг, Тот только дышит и не знает. «Современные записки», 1938. № 67

«Канун войны. Беспамятство. Предел…»

Канун войны. Беспамятство. Предел. В последний раз пустынная дорога. Осенний теплый вечер догорел, Как наша жизнь у этого порога. Кому теперь и через сколько лет Приморские встревоженные сосны Здесь прошумят, как нам с тобой, в ответ. Глубокой ночью ветряной и росной? Какой пришлец откроет этот дом, Где много мы терзались и любили, И наши розы, под большим окном, Такими ль будут, как когда-то были? Пора. Пора. Но сил произнести Мучительное слово «расставанье» Нам никогда с тобою не найти В бесслезности последнего касанья. «Русские записки», 1939, № XIII

«Все мы как-то доживаем…»

Все мы как-то доживаем Неизжитый век. В «дурачки» еще играем, Суетясь, движенья чаем Пересохших рек. Каждый словно занят делом В уголке своем, Только «дело»-то — не дело, И «углы» взамен удела, Богадельня — дом! Хорошо б теперь на паперть Храмов вековых. Но и храм-то нынче заперт, И дорог свернулась скатерть, Что вела до них.

«Им все нипочем: ни любви, ни заботы…»

Им все нипочем: ни любви, ни заботы, Привычно сызмальства дыханье войны. Они совершат на луну перелеты, Сломают печати подземной страны. Вселенная страшным наполнится гулом. Как детство, как праздник, придет тишина. И вздох передышки зачтется прогулом В той кузнице смерти, где всем не до сна. И робкие ветви, с безмолвным укором, Протянут деревья, о чем-то моля, И звери заплачут, и сдвинутся горы, И огненных крыльев захочет земля.