Одиночка (Чужой)

Неизвестен 3 Автор

– - Ладно, пошли отсюда! К черту эту кучу хлама!

Рипли быстрым шагом устремилась к выходу. Паркер отпустил Ламберт, взял со стола огнемет и пошел следом. В дверях он остановился, в последний раз посмотрел на Эша и, весело подмигнув ему, нажал на спуск огнемета. Пламя залило каюту. Дверь закрылась навсегда, как дверь склепа...

Движения Рипли были четкими и резкими, как у марширующего на плацу солдата. Ламберт с трудом поспевала за ней, хотя почти бежала. Их догнал Паркер. Он все время оглядывался назад, держа оружие наготове.

– - Мы должны взорвать корабль,-- в голосе Рипли

звучала решимость.-- Нужно уничтожить эту тварь вместе с кораблем. А мы сами рискнем добраться до пограничных маяков нашей системы на <<шаттле>>. Других вариантов я не вижу.

– - Да, ты права,-- тихонько скулила Ламберт, стараясь не отстать.

– - Помните: эта тварь сейчас нас не чувствует, и мы можем действовать, но все равно мы должны быть крайне осторожны. Она может оказаться где угодно и напасть в любую секунду. Нам надо запастись кислородом и подготовить систему самоликвидации корабля. Этим займетесь вы.

– - Есть, мэм,-- улыбнулся Паркер.

– - Помните, что сказал этот ублюдок. Она очень умная. Значит, все должно произойти настолько быстро, чтобы эта тварь не заподозрила неладного и не опередила нас. Сейчас вы быстро идете на склад и забираете оттуда баллоны с кислородом. Сколько сможете унести. А я подготовлю челнок, активирую бортовой компьютер и введу в него информацию с <<мамочки>>.

– - Понял,-- кивнул Паркер.-- Пошли.

Он взял Ламберт за руку и потащил к выходу.

– - Подожди,-- остановила его Рипли,-- ты еще должен будешь зайти в каюту Далласа. Там в сейфе лежат детонаторы. Их надо отнести в реакторный блок и... Сам знаешь.

– - Не беспокойся.

53

– - Я сейчас. Подождешь меня в своей каюте. Только хорошо закройся; запри даже вентиляцию.-- Он снял огнемет и протянул его Ламберт.-- Это на всякий случай. Через пять минут я зайду за тобой.

Она неуклюже взяла оружие и подошла к двери. Пока люк отходил в сторону, она обернулась.

– - Иди, иди. Все будет хорошо.

Люк за его спиной захлопнулся.

Паркер еще некоторое время постоял в коридоре, глядя на дверь. Потом, развернувшись, он быстро зашагал в сторону капитанской каюты. Хотя он оставил оружие Ламберт, но все равно был уверен, что этот его поход закончится удачно. И он благополучно вернется к насмерть перепуганной девушке. Он был уверен на все сто. Но все-таки страх мешал ему двигаться легко и свободно.

Коридоры, коридоры. Эти проклятые коридоры будут сниться, наверное, до конца жизни. Если, конечно, удастся выжить. Они такие разные -- и такие одинаковые. Но вот беда, похожи они тем, что в любом из них может поджидать тебя косая старуха с приглашением пересесть в другой корабль, который никуда не летит. Вернее, летит в никуда...

Так. Вот она -- дверь с надписью <<Даллас>>. Посмотрим.

Паркер нажал кнопку, и панель ушла вверх. Жаль, парень, что тебя уже нет с нами. Ты был бы нам ох как нужен! Лишний мужик никогда не помешает, а ты не умел быть лишним.

Сейф. Да какой там сейф! Слово только тяжелое. Небольшой шкафчик возле дисплея. Открывается только через <<мамочку>>. Сверхсекретности -- как в банке пива.

Он подошел к пульту:

<<Приказ открыть сейф>>.

Терминал пропищал что-то по-своему и выплюнул на экран:

<<Слово

доступа:...>>

– - Хренова железяка!
– - выдохнул Паркер и набрал:

<<Красный замок>>.

<<Кодовое слово принято>>

Дверь сейфа ушла в нишу, и Паркер извлек из него небольшой чемоданчик.

– - Ну, нашел. Сейчас мы приготовим один небольшой сувенир.

Он шел по пустым коридорам, слабо освещенным дежурными фонарями, и думал о том, что сказала бы обо всем этом Элизабет Лой Чегерон -- его седая черная добрая мама. Наверное, она бы просто зарыдала, утирая нос кружевным платком, причитая всякий вздор, который он уже слышал тысячу раз. А может, она уже совсем ничего не увидит, ведь времени прошло ой сколько, а последняя трансляция с корабля была хрен знает когда. Не хочется думать о ее смерти, когда сам в любую минуту можешь сыграть... Нет. Сейчас точно не сыграю, я знаю, что все будет хорошо. Пока хорошо. И старушка пока жива. Сидит дома и пялится в ящик, попивая свой любимый айвовый сок. Хотя какой там сок! Если Паула и Сей еще не забыли ее, то пить сок ей некогда. Ребятишек бросят -- и вперед, задницами крутить. Ох, вернусь я! Сколько раз говорил: старый человек, не может она справиться с такой толпой мелкотни. Да и привычки у нее к этому нет. Я-то у нее один был...

Тоннель кончился, и Паркер вышел в широкий зал, покрытый белоснежными плитами термоизоляции. Он поднялся по узкой лестнице, не решаясь воспользоваться лифтом, и подошел к огромной оранжевой двери с черным цветком из зловещих треугольников. Ярко-алая надпись гласила: <<Внимание! Опасно для жизни! Реакторное отделение. Вход только в комбинезонах класса "S">>.

– - А-а-а. Черт с ним, делов-то на три минуты! Дома подлечимся, если что.

Паркер открыл блок доступа и набрал код. Шлюз открылся. Прохлада тщательно вентилируемого зала ударила по лицу. Лампы вспыхнули, наполняя реакторный отсек светом. Мощные галогены, вмонтированные в потолок, слабо гудели, освещая матовый пол, состоящий из свинцовых плит и серо-коричневых квадратов металлокерамики.

...Мне в жизни крупно повезло и не повезло одновременно. В нормальных семьях, с достатком выше среднего, было принято иметь три-четыре ребенка. Но в в семье Чагеронов получилось наоборот. Мать вышла замуж за моего папеньку, царство ему небесное, уже будучи старушкой. Тридцать шесть лет -- это уже, конечно, не самый подходящий возраст для... Нет. Она, конечно, не была какой-нибудь там дурнушкой или <<синим чулком>>. У нее была самая стандартная семья, с девятью детьми, из которых она была седьмой. И воспитание она получила самое обыкновенное, то, которое дают своим черномазым девочкам толстые черномазые мамаши.

О своей молодости она практически никогда не рассказывала. Когда работала в одной из фармофирм, в тридцать шесть лет подцепила где-то моего отца. Он был моложе ее на восемь лет. Потом у них появился я. Все были рады и счастливы, но папа, будучи в нездравом уме от большой любви к мамуле, вдруг заявляет, что больше такого -- и показывает на меня -- в доме не будет. Мол, дети -- это, конечно, великолепно, но они, мол, отнимают у мамаши все силы и время. А он хочет, чтобы у нее была счастливая, спокойная жизнь. И он сдержал свое слово...