Одиночка — Джек
Шрифт:
Она с сожалением говорила о его юности! Она!..
— Бедное дитя! Бедное, бедное дитя! — пробормотал Дэвид, чувствуя комок в горле.
Вдруг она сквозь слезы улыбнулась ему.
— Да-да, он именно такой! О, благодарю вас за то, что вы это поняли!
Глава 16
ЗОЛОТОЙ ПЕТУХ
Все, что связано с истинно прекрасной женщиной, и само кажется не менее прекрасным: малейшие детали ее поведения и самые земные поступки исполнены очарования. Например, слезы, от которых у любого другого
Нет, Дэвид Эпперли был далеко не глуп и отнюдь не новичок в отношениях с женщинами. Но для большинства из нас мир женщины — это что-то скучное, банальное, утомительно надоедливое, ничтожное и с трудом переносимое; и только, может быть, однажды в нашей жизни мы встретим ту, что владеет таинственным ключом, который отомкнет сердце и позволит ветру неведомых стран ворваться в запертые комнаты. В тот день, когда Дэвид Эпперли встретил такую женщину, его сердце было немедленно завоевано; он преисполнился силы; ему хотелось лелеять и охранять это хрупкое и нежное создание, и с увлажнившимися от умиления глазами он последовал за нею до дверей своей конторы.
— Если бы я знал, что Стив Гранж — ваш брат, — сказал он, — я прекратил бы дело прежде, чем начал расследование. Но теперь делу дан ход, и оно продвинулось довольно далеко. Однако постараюсь найти способ не причинить ему вреда. И сделаю для вас все, что смогу!
Она взглянула на него с удвоенной надеждой, едва заметно улыбаясь, еще не веря, и окинула взором его лицо, точно это была волшебная страна, где могли произойти самые невероятные, самые добрые чудеса.
— Я никогда раньше не встречала такого человека, как вы, — произнесла Эстер Гранж.
— Что вы говорите! — воскликнул Дэвид.
— Нет-нет, — серьезно сказала она, — вы такой суровый, такой сильный… и такой добрый.
Совсем потеряв голову, он проводил ее на улицу.
— Вы так заняты, у вас так много важных дел… Вы, наверное, не сможете встретиться со мной еще раз, — вздохнула она.
— Ничуть, — вздохнул Дэвид; ему показалось, что лишь мгновение назад в его жизни появилось что-то действительно важное. — Полагаю, что смогу встретиться с вами вновь в самое ближайшее время и тогда мы обсудим все детали дела, касающегося вашего брата.
На ее лице с детской непосредственностью вспыхнули радость и благодарность.
— Вы вправду так считаете?
— Конечно.
— О, благодарю вас! Но когда же вы позволите мне прийти?
Он смотрел на нее и стискивал зубы, пытаясь сдержать искренний поток нежности, радости и любви, но они изливались из его глаз и заставляли губы дрожать от многих слов, которые он не имел права сказать — пока. Дэвид думал о том, из какого же гнезда вылетела эта птичка: он должен увидеть ее в кругу родных, даже если они окажутся грубыми дикарями.
— Наверное, правильнее будет мне прийти к вам, только скажите, когда вы сможете меня принять.
— Вы хотите прийти к нам? Но это же затруднит вас!
— Ни в коем случае… если я смогу сделать это
— Тогда, может быть, вы придете к нам на обед?
— А это возможно?
— Боюсь, я не очень хорошо готовлю, но постараюсь сделать все как можно лучше.
Мгновенный приступ исступленного восторга заставил его задрожать при мысли о том, что он будет сидеть за столом, накрытым ее руками, и есть пищу, которую она приготовила для него. Внезапно его озарило предвидение, и он понял, что перед ним встает долгий ряд лет, на протяжении которых, если будет на то Господня милость, она будет ему верной помощницей, а он станет защищать ее и окружит такой любовью, которой ни одна женщина не знала прежде.
Итак, соглашение было заключено, и, окрыленный, он вернулся в свою контору. Там он лицом к лицу столкнулся с раздраженным скотоводом, изжевавшим кончик своей сигары, которая давно потухла. Посетитель был полон тревоги: он ссудил какую-то сумму одному из людей Алека Шодресса, а теперь, когда тому пришла пора отдавать деньги, этот тип отказался платить и щелкнул пальцами перед носом заимодавца. Пусть только попробует подать в суд! Пусть только попытается! Если через неделю после этого у него на всем ранчо останется хоть одна хромая скотина, это будет очень странно!
Угроза была далеко не безосновательной, и фермер это знал. И потому поспешил заручиться поддержкой новой силы, которая так внезапно подняла голову в этих краях; силы, которая так долго была здесь чуждой и появление которой поэтому все так приветствовали, — силы закона!
Но хотя скотовод горячился, требуя поскорее заняться его делом, этого старожила коровьей страны не могло не удивить, что странный молодой парень и есть брат Эндрю Эпперли, самый блестящий и храбрый противник Алека Шодресса! Потому что бедный Дэвид в этот момент был так погружен в свои мечты, что вернуться из них в реальный мир было просто не в его власти.
Он был так погружен в собственные мысли, что даже не заметил, что его неотвязная тень, Джек Димз, уже не дежурит под его дверью. Одиночка Джек исчез, в первый раз за все эти дни.
А Джек тем временем отправился вниз по улице вслед за Эстер Гранж, и шел за ней, пока она не пришла к маленькому домику на окраине городка, со всех сторон укрытому фруктовыми деревьями, окруженному живой изгородью, сплетенной из зелени, и цветами, что росли за оградой в переднем дворике.
Девушка вошла в калитку и весело окликнула:
— Оливер! Оливер! Эгей, Нолл!
Басовитый молодой голос отвечал ей, и из парадной двери домика выскочил высокий мальчик лет не то семнадцати, не то восемнадцати. Пораженному Одиночке Джеку показалось, что это Стив Гранж собственной персоной, сбежавший из тюрьмы, но со второго взгляда он увидел, что этот паренек чуть помоложе, чуть потоньше, не такой обветренный, как Стив. Но он был точь-в-точь под стать ему и, видимо, в скором времени обещал стать таким же, как старший брат.
— Как дела, старушка?