Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира
Шрифт:
Дюжина всадников на рысях двигалась по горной дороге в сторону Екатеринодара. Елисей уже привык, что все чиновники, с которыми ему приходится иметь дело, перемещаются по предгорьям только в сопровождении серьезной охраны из солдат или казаков. Так что десяток крепких, жилистых рубак его никак не смутил. Ко всему прочему, десяток этот был ему знаком. Встречались в Пятигорске, когда пришлось общаться с атаманом.
Переправившись через очередной ручей, кавалькада прибавила ходу и, вымахнув на взгорок,
– Опять абреки балуют, – хищно оскалился десятник, выхватывая пистолет.
– Значит, пора наказывать, – в тон ему фыркнул Елисей, вскидывая карабин.
– Не дотянешься, – успел высказаться десятник, когда грохнул выстрел и один из бандитов, схватившись за грудь, вывалился из седла.
Привычным движением передернув затвор, Елисей сделал еще один выстрел, и казаки с диким посвистом устремились в атаку. Казачья лава – это страшно. Даже в таком урезанном составе. Когда десяток разгоряченных коней, привычных к бою, несутся на противника, оскалив в скачке крепкие зубы, а их всадники держат на отлете шашки, готовясь с ходу срубить любого противника.
Глядя, как абреки дружно прыснули в сторону от кареты, Елисей толкнул каблуками Буяна и, отведя его в сторону, снова вскинул карабин. Один из бандитов выхватил пистолет и, не успев навести его на несущуюся лаву, рухнул в пыль. Быстро перезарядив винтовку, парень снова взял на прицел бандитов, высматривая любого, кто осмелится взяться за огнестрел. Лезть в рубку он не собирался, но и не поддержать казаков огнем не мог.
Спустя три минуты все было кончено. На дорогое осталось восемь тел, а казаки принялись собирать трофеи. Оглянувшись на Морозова, Елисей чуть усмехнулся и, закидывая карабин за спину, коротко скомандовал:
– Поехали.
Буян легко вынес его к месту схватки, и парень, на ходу спрыгнув с седла, попытался заглянуть в карету. Изрядно помятые мужчины с военной выправкой, в количестве трех человек, заметив его интерес, тут же сбились в кучу перед дверцей, отсекая ему возможность что-то увидеть. Увидев этот маневр, Елисей чуть пожал плечами и, повернувшись к Морозову, уточнил:
– Николай Кузьмич, у нас час времени найдется?
– Зачем? – тут же насторожился чиновник.
– Тела похоронить надо. Не дело так бросать, – пояснил парень, кивая на убитых. – По их обычаю усопшего до заката земле предать нужно.
Казаки, уже успевшие собрать все ценное, только одобрительно закивали.
– Успеете за час-то? – с сомнением протянул Морозов, которому явно не хотелось задерживаться.
– Дело нехитрое, – вместо парня ответил десятник и, не дожидаясь ответа, принялся раздавать приказания.
Казаки моментально распределились и занялись делом. Елисею подвели трех коней, на которых было навьючено все оружие, снятое с их хозяев. Быстро осмотрев трофеи, парень мрачно хмыкнул, негромко проворчав:
–
– Тебе так важно, будут бандиты похоронены или нет? – вдруг спросил Морозов, подъехав ближе.
– Врага уважать надо, Николай Кузьмич. Сегодня мы их, завтра они нас. Так и живем, – равнодушно пожал парень плечами.
– Сударь, позвольте спросить, куда вы направляетесь? – послышался вопрос, и к Морозову подошел один из спасенных.
– С кем имею честь, сударь? – повернулся к нему чиновник.
– Охрана графини Львовой, Степан Николаевич Ухтырский, – представился мужчина.
– Что, и сама графиня здесь? – удивился Морозов, вглядываясь в окошко кареты.
– К счастью, нет, сударь. Графиня в Пятигорске осталась. А нам было приказано доставить ее камеристку в Тифлис. По каким делам, даже не спрашивайте, то мне неведомо. Так куда вы едете, позвольте спросить?
– В Екатеринодар.
– Прекрасно. Позвольте нам сопровождать вас, сударь, – оживился Ухтырский. – Нам требуется и там какие-то дела сделать.
– Так вы в Тифлис ехали или в Екатеринодар? – не понял Морозов, удивленно оглядываясь на карету.
– В Тифлисе мы все дела исполнили. Теперь в Екатеринодар, – смущенно улыбнулся охранник.
Морозов задумчиво оглядел гнедую пару, что была запряжена в карету, и, чуть скривившись, мрачно покосился на Елисея. Понимая, что тому не терпится продолжить путь, парень молча указал чиновнику на телегу с волами и, разведя руками, негромко сообщил:
– Добычу никто не бросит.
– Издеваешься?! – буквально взвился чиновник. – Им не за это платят.
– Платят? – удивился Елисей. – Казаки никогда от государства жалованья не получали. Это не солдаты на довольствии.
– Верно. Погорячился, – смутился Морозов, беря себя в руки. – Но это ведь тогда не езда будет. А времени у нас и так не много.
– С десятником поговорю, – подумав, кивнул парень.
Найдя десятника взглядом, парень быстро отозвал его в сторону и минуты три что-то ему тихо объяснял. Внимательно выслушав все сказанное, казак хмыкнул и, расправив усы, кивнул. Явно нехотя. Вернувшись, Елисей хлопнул Буяна по шее и, обойдя его, негромко сообщил:
– Порядок. А в Пятигорске всю добычу разом продадим. Есть у меня там нужный человек, все сделает.
В ответ Морозов только мрачно скривился, но спорить не стал. Ему и так было ясно, что командовать этим диким воинством он не может. Казаки получили четкий приказ – охранять столичного чиновника от возможного нападения в пути. А как они это будут делать, только их дело. А то, что ему время дорого, только его, чиновничьи проблемы. От добычи казаки никогда не откажутся. Свои же не поймут. Понимая его недовольство, Елисей чуть улыбнулся и, подойдя еще ближе, тихо добавил:
– Из Пятигорска вы сразу в Екатеринодар езжайте, а я в крепость поскачу. Ребят соберу, и за вами вслед. Так быстрее будет.