Одиночка. Трилогия
Шрифт:
— Нин, тебе волноваться нельзя, а я не хочу ссориться. Не для того, тут появился. Эти деньги чистые, никакого криминала тут нет и близко. Я их заработал вот этими руками и горбом. Ну не для кого мне жить, и деньги эти девать некуда. Солить мне их что ли.
— Женись, — хмыкнула Нина.
— Обязательно. Вот когда встречу такую же как моя бывшая жена, обязательно женюсь, а сейчас у меня есть близкие люди и я имею возможность им немного помочь. И потом, какое ты имеешь право? Алименты не твои, а детей.
— Вот им и отдай. А у нас со Степаном все в порядке. Не лезь к нам,
— Да не лезу я. Нин, ну я же от чистого сердца.
— Угу. От чистого сердца. Да только что-то у тебя вечно через одно место получается.
— Получалось, Нина, да и то только однажды. И заметь, я себя виноватым не чувствую, потому что все сделал правильно. Вышло не очень, но уж как мог. Тогда выхода без криминала не видел, теперь он есть.
— Ладно, что было, быльем поросло. А деньги все же детям отдай сам. Придумаешь что-нибудь. Ты у нас изобретательный. Хоть на внука посмотришь, да и дети обрадуются. Похоронили ведь.
— Ну хотя бы встречу организовать поможешь? — Растерянно вертя в руках папку с деньгами, спросил Сергей.
— Ну куда же тебя девать. Помогу конечно.
— Ну, тогда я что-нибудь придумаю.
— Кто бы сомневался, — в очередной раз улыбнувшись, Нина не без труда поднялась со скамейки. — Пойду я. А то Степан там наверное уже весь извелся.
Глава 5
— Куда теперь, Анатолий Петрович? — Водитель слегка отклонился назад и повернул голову к правому плечу.
— В офис, Володя.
— Уверены? Может все же домой? — С нескрываемой заботой, поинтересовался водитель.
— Плохо выгляжу? Да ты не менжуйся, говори как есть.
— По мне, так вам сейчас не на работу, а домой и отдохнуть.
— Ясно. Значит выгляжу погано, а вот чувствую себя как всегда. Хм. В общем, тоже погано. Но ничего не поделаешь, вот покончу с делами, а потом не то что домой, но сразу же в клинику. Пора уже.
Водитель согласно кивнул, запустил двигатель и мерседес плавно тронулся с места. За это Волынский был особенно благодарен водителю. Все же тот чувствует автомобиль как-то по особому. Не то что прежние.
Нет, он и сам прежде любил быструю езду. А какой русский не любит? Вот только укатали сивку, крутые горки. Теперь каждое неверное движение отдается болью. Собственно по этой причине он и остановил свой выбор на Володе. Спокойный, уравновешенный, хорошо знает город, а потому всегда выбирает маршрут в объезд возможных пробок. Вроде и ездит неторопливо, а получается всегда быстро, без нервотрепки и главное мягко, без встрясок.
— Приехали Анатолий Петрович, — останавливаясь у ступеней парадного входа офисного здания, доложил очевидное водитель.
— Вижу Володя. Вижу.
Тем временем охранник сидевший на переднем пассажирском сидении, вышел на улицу и замер возле двери охраняемой персоны, привычно осматривая свой сектор. Из двигавшегося сзади автомобиля быстро подошли еще трое охранников и тут же образовали периметр. Несколько секунд оценивали остановку и наконец, вышедший первым, открыл дверь для Волынского.
Из салона он вышел с явным затруднением, тут же глубоко задышав. Это каким
С другой стороны, противники могут рассудить и иначе. Он всегда был везунчиком, а ну как и в этот раз повезет. Это же сколько разочарований у народа случится. Вот на случай если у кого терпелка лопнет, он и содержит телохранителей. Опять же, надеется на то, что ему все же повезет.
— Анатолий Петрович, я бы хотел с вами переговорить.
Волынский только мазнул взглядом по довольно высокому мужчине, ничем не уступающему его телохранителям, и прошел дальше. Кто бы это ни был, он ему не интересен. А мужик похоже решительно настроен, вон как уверенно на перерез рванул. Один из охранников, вроде как и вежливо, и без рук, но тем не менее вполне профессионально оттеснил возмутителя спокойствия в сторону. Ловко это у него вышло. Вроде и без грубости и не обостряя ситуацию, он вроде бы даже успел наскоро ощупать незнакомца.
— Анатолий Петрович, у меня есть для вас предложение. Я знаю как можно справиться с вашей болезнью.
Волынский задержался было на секунду, но потом продолжил движение. Он уже был в дверях, когда вновь послышался голос незнакомца. Вот только теперь он звучал как у судьи зачитывающего приговор, не подлежащего обжалованию.
— В Израиле вам не помогут, слишком поздно. Я же предлагаю реальную возможность. Уйдете сейчас, заказывайте место на кладбище.
Волынский вновь посмотрел на мужчину, державшегося вполне уверено, так словно точно знает о чем говорит. Черт! Знать бы кто пустил слухи о его болячке. Лично задушил бы. Хотя… Только слепой не увидит в каком он сейчас состоянии.
— Ваня, проверите и ко мне в кабинет, — скосив взгляд на старшего из телохранителей, ехавшего с ним в одной машине, распорядился Волынский.
— Ясно.
Глупость? Очень может быть. Вот только утопающий хватается за соломинку, отчаявшийся человек, готов поверить во что угодно, лишь бы выкарабкаться из глубокой пропасти, куда его опрокинула злая судьба. Вот и он не выдержал. Он уже прошел курс амбулаторного лечения, не принесшего положительного результата. Обращался даже к знахарке, правда ездил туда один, только с водителем, чтобы ни дай бог никто не прознал и не поднял на смех. А Володе можно было доверять, Волынский оплатил операцию его дочери, чем вынул ее с того света. Зачтется ли ему?
С рабочими вопросами покончил быстро. Потребовалось всего-то двадцать минут. Оно бы и ни к чему, за прошедшие месяцы уже успел привести дела в порядок, но пока предпочитал держать руку на пульсе. Да и не мог он без дела. Слишком деятельная натура.
— Разрешите, Анатолий Петрович?
— Да Ваня, — поднял он взгляд на заглянувшего старшего телохранителя.
— С этим как? Заводить?
— Чист?
— Чист. Но оно по всякому можно. Так что, только в нашем присутствии.
— Володю, водителя моего, вызови.