Одиночка
Шрифт:
– Потерпи, Тошка, – проговорил он вслух. – Я скоро приду за тобой.
По данным Витюши, президент Российской энергетической компании имел несколько коттеджей на территории Москвы, все – в престижнейших районах, построенные за баснословные деньги, но чаще других он посещал усадьбу Болотово в Серебряном Бору. Конечно, большую часть жизни в роли босса «Купола» Эдмонд Анатольевич проводил в офисе компании на Замоскворецкой набережной, поэтому можно было навестить его и там, тем более что рабочий день уже начался. Но Тоня вряд ли могла находиться в офисе, ее появление там надо было как-то объяснить сотрудникам, а это едва ли входило в планы Рыжайса. Забирая девушку у Дмитрия,
На Сенной улице Тарас уже был однажды, пытаясь спасти Елисея Юрьевича, и хорошо помнил расположение комнат и охраны. Два других объекта требовали ознакомления и наверняка охранялись по высшему разряду силами ФСО. Однако Тарас не собирался штурмовать здания или пробираться туда тайно, как ниндзя-лазутчик, поэтому тратить время на изучение территории и самих строений ему не требовалось. Надо было только точно определить, где находится Тоня, а для этого существовали другие методы, нетрадиционные.
Он расположился в гостиной, в кресле, хранившем тепло тела любимой, и почти без усилий вызвал состояние инсайта, перешагнув сразу несколько ступенек медитативного сосредоточения. Зная местонахождение объектов не только на карте Москвы, но и географически, он представил, что опускается сверху на первый из них – лабораторию РЭК на Сенной улице, и включил «локатор» пракамьи [17] , вдруг отчетливо увидев, как это делается.
Ощущение было такое, будто предметы перед глазами стали прозрачными, покрылись ореолами световых лучей, не видимых в обычном состоянии. Неживые предметы и вещи испускали прозрачно-серебристое, голубовато-серое сияние, живые светились ярче и насыщенней, до радужного, хотя и не столь сильного, блеска.
17
Пракамья – одна из сиддх, абсолютная проницательность ума и чувств.
Лаборатория работала, людей в ней было много, зеленовато-желтые и оранжево-синие ореолы перемещались по всему объему здания, не взаимодействуя друг с другом. Но ауры Тони среди них не наблюдалось. Ее Тарас узнал бы сразу. Дважды просканировав на всякий случай все этажи здания, в том числе подземные, неожиданно заработавшим «локатором внутренней проницательности», Тарас вышел из пракамьи и с минуту отдыхал, прислушиваясь к себе с некоторым удивлением. Покорение еще одной сиддхи прошло слишком просто, буквально волевым приказом, и это радовало и тревожило. Учитель говорил, что сиддхи являются лишь ступенями самореализации и не должны подчиняться эмоциям. Включение же пракамьи произошло от сильнейшего желания увидеть ауру Тони. Что это означало и какие последствия вызывало, надо было разбираться отдельно.
Потом, сказал Тарас сам себе, разберемся потом, сначала – дело.
Он сосредоточился и вышел над Серебряным Бором, на краю которого располагалась усадьба Болотово, владение президента «Купола», занимавшее два гектара леса на берегу Москвы-реки, в тупике Четвертой линии Хорошевского Серебряного Бора. Конечно, местность он видел не глазами, а сферой внечувственного восприятия, и не мог оценить высоту,
Трижды Тарас погружался в калейдоскоп биополей усадьбы, тщательно отсеивая ореолы живых объектов, людей и животных, но ауры Тони так и не обнаружил.
Навалилась тоска, душу охватило чувство гибельной безнадеги, захотелось бросить все и разбить голову о стену, но он пересилил себя, довел до состояния нейтрального позволения, очистил душу от гнева и печали, и в этом пограничном состоянии прав и вышел над акваторией Живописной бухты, на берегу которой располагался комплекс зданий яхт-клуба «Голубой ветер», принадлежащего Рыжайсу. Хотя официальным владельцем клуба считалась мэрия столицы.
Радужное сверкание пси-ореолов развернулось перед внутренним взором текучим световым озером, плавно колыхаясь и вихрясь вокруг более темных пятен искусственных сооружений. Эти пятна сливались в некий неприятный, отталкивающий силуэт, напоминавший паука, и Тарас мимолетно вспомнил образное выражение «тарантул Тьмы», которым иерархи Круга называли структуры, пораженные «вирусом» темных сил. На яхт-клубе лежало проклятие, Печать Тьмы, что указывало на частое посещение этого места носителем Тьмы, эмиссаром Монарха по имени Конкере.
Тарас сжался, перестраивая диапазоны видения, чтобы уйти от «взгляда» яхт-клуба, не давая себе запаниковать и отступить. Если Конкере когда-нибудь и посещал клуб, то в настоящий момент его здесь не было, а сама по себе Печать Тьмы была не страшна.
Людей на территории яхт-клуба Тарас насчитал всего два десятка. До начала сезона плавания оставалось еще порядочно времени, и собственно клуб был закрыт. Работал только его небольшой ресторан и сауна, да кое-где шевелились техники и яхтсмены-фанаты, уже начавшие подготовку своих яхт к спуску на воду. И тем не менее каким-то «двадцать шестым» чувством он уловил слабенький знакомый ментальный «запах» и едва не закричал вслух: Тоня, отзовись!
Ментальное эхо крика отразилось от волн и вихриков биополей, вернулось детским плачем и смолкло. Тоня не откликнулась, лишь просиял на мгновение абрис ее глаз, умоляющих и печальных, будто выхваченный лучом фонаря. Но и этого было достаточно, чтобы понять: она здесь!
Тарас «вернулся в себя», ощутив тесноту и несвободу тела, успокоил работающее с пулеметной частотой сердце. Привычно огляделся вокруг, примеряя новые возможности, связанные с переходом на уровень пракамьи. Он шел к этому давно, терпеливо следуя советам учителя, но лишь душевные потрясения последних дней довели его «до кондиции» и позволили овладеть очередной сиддхой. И некому было открыться, некому похвастаться, не с кем поделиться своими ощущениями. Он снова был один.
– Пора! – сказал он вслух, вдруг понимая, что оттягивает момент принятия решения.
Встал.
Глубоко вздохнул.
И превратился в боевую машину, запрограммированную на решение одной задачи: освобождение дорогого человека любой ценой.
Ровно в полдень к яхт-клубу «Голубой ветер» подкатил сверкающий «ЗИЛ» с российским флажком на капоте. Из него вышел высокий седой мужчина с бородой и усами, в белом костюме, направился, слегка прихрамывая, к центральному входу в двухэтажный особняк клуба, где располагались комнаты отдыха, ресторан, сауна и боулинг.