Одиночное плавание
Шрифт:
На корму глянул - а «Ивы» вообще нет. Только шестиметровый обрубок торчит. Штормом снесло.
Погружаемся в третий раз и опять - камнем. Понять ничего не можем. Однако все же докопались до причин.
Труба уравнительной цистерны проходит, как известно, через цистерну пресной воды. А в трубе - коррозия разъела дыру. Держала ледяная пробка, но после нескольких часов движения под водой она растаяла, и пресная вода естественно засолилась. Шесть тонн пригодной для питья и готовки пищи воды осталось только в кормовой цистерне.
И это столько бед всего за первые сутки похода!
Без
По идее надо было возвращаться в базу…Это разумно. Но все мы представляли, какой после этого разразится скандал!
Капитан 2 ранга Косолапов собрал всех свободных от вахт офицеров в кают-компании: на «совет в Филях».
Обрисовал обстановку. Задумались. Никому не хочется возвращаться с позором. Стали кумекать: что имеем. Идем в надводном положении, потому что страшный туман. Норвеги сидят дома и не летают. Уже хорошо. Значит можно подремонтироваться в надводном положении. Провизионку осушили, две тонны воды откачали.
Имеем по стакану воды в сутки. Значит, кашу на морской воде будем варить.
Тут механик заверил, что опреснитель можно наладить. Ну, что ж действуйте, ребята!
На лодках нашего проекта опреснитель обычно демонтируют за ненадобностью. Механики таким образом удлиняют свои каюты. А здесь, на Б-807 в шестом отсеке ещё кое-что осталось. Наладили из чего смогли, все перебрали, собрали… А ведь это заводская работа! Золотые руки у нашего народа! Если захотят - черта в ступе сделают!
Воду парили в трюме шестого отсека. На десятые сутки получили первые литры.
Очень толковый был старшина команды мотористов - мичман Виктор Берлизов. На нем многое держалось. Командир БЧ-5 Мордовин из резервного экипажа. В поход из комендатуры забрали. Командир группы - молодой, неопытный. И только мичман Берлизов всё дело спасал.
Стоим на мостике. Лодка искалечена штормом - смотреть страшно. Идем в тумане. Надо в рынду звонить. Где рында? А она, как однажды выяснилось, у прежнего командира в гараже стоит - он ее на память о службе снял…
Однако идем. Сделали себе запас на 100 миль. Мало ли что?
19 февраля, воскресенье. Всплываем. Штормит. Легли на курс 120 градусов, чтобы волну с кормы под углом принимать. Дали людям отоспаться. Постепенно приходим в норму.
Идем, бьем зарядку. На мостике вахтенный офицер - лейтенант Самойленков. Небо чистое. Накат с кормы. Впервые взяли звезды, определились более-менее точно.
За пять минут до полуночи вдруг в центральный пост ударила из шахты рубочных люков вода. Била столбом секунд пять-семь, почти вечность. Понимаю - лодка фактически уходит под воду с открытым люком. Но почему? Вахтенный трюмный бросился к колонкам продувания. Но все цистерны уже продуты. Что за черт?!
И тут нижний люк - бац!
– и закрылся. Ниагара перекрылась, только по настилу центрального поста морская вода гуляет. Трюм полон выше пойл- все переменники враз сгорели. Рубка полна воды. А в ней - матрос-рулевой
– Слава, а что это у тебя с ногой?
Носок ботинка - просто отваливался… И кровь течет. А старпом в болевом шоке, ничего не чует. Доктора в центральный пост! Доктор осмотрел ногу и только присвистнул:
– Мама родная, все пальцы перебиты, надо ампутировать!
– Может, пришить можно?
– Да они на одной коже висят. Не спасти…
Увел доктор Иванова во второй отсек, дал ему полстакана «шила» (спирта) вместо наркоза, и раз, раз - перекусил хирургическим секатором перебитые пальцы.
Владислав Леонтьевич Иванов потом рассказывал: когда в лодку хлынула вода, он попытался закрыть из рубки нижний люк. Пока он крышку со стопора снимал, лодку качнуло и литая стальная крышка весом в 300 килограмм рубанула по ботинку правой ноги, стоявшей на комингсе люка. Но крышку старпом все же успел задраить. Молодец! Просто геройский мужик!
Что же все-таки произошло? Есть такое явление в открытом море - сплэш, всплеск по-английски. Это когда при небольшом волнении вдруг поднимается огромная волна и обрушивается на корабль. В нашем случае волна-убийца поднялась с кормы, вахта смотрела вперед и опасность не заметила.
Откуда она взялась эта волна? Видимо, ветры меняли направление, возникла интерференция - наложение волн и…здравия желаю!
А тут новая беда - зависли захлопки продувания балласта выхлопными газами. Теперь идем только в позиционном положении, скорость, конечно, упала… Иванов с перевязанной ногой лежит в своей каюте и не стонет. Но фактически старпома у нас нет, как нет и «Ивы». Вместо «Ивы» сделали леерную антенну, вполне пригодную для дальней связи. Матросы - умницы. Все-таки талантливейший у нас народ!
Которую ночь без сна. Изменение глубины погружения нутром чуешь. Дремлешь в каюте и чувствуешь, как ноги пошли вниз, дифферент на нос градуса три заложили. И тут же голос командира из соседней каюты:
– Центральный! Что случилось? Где доклад?
Какой уж тут сон… Вся надежда на подход к плавбазе. Доносить, что лодка искалечена - бессмысленно, никто ничем не поможет. Подходим к Гибралтару. Пролив, как всегда, оживлен. Транспорта прут и справа и слева - того и гляди подомнут! Надо идти со скоростью потока - а это 14 узлов. Пришлось идти над водой.
Приняли радио: проверить слежение за нашим атомоходом 675-го проекта. Это ракетная «раскладушка» - с подымающимися контейнерами. По условиям гидрологии мы должны погрузиться на 190 метров - за два слоя скачка.
Свою лодку обнаружили сразу. А «иностранки» нет как нет. И час, и два… В конце четвертого часа все же взяли. Есть контакт! Позиция слежения 166 кабельтовых правее американского атомохода.
Проходим Тунисский пролив. А там есть очень коварные места. Банки глубиной до 0,6 метра! Особенно у острова Лампедуза. Взяли звезды. Вдруг - туча не туча - движется на нас стальная громадина! Французский вертолетоносец «Жанна д'Арк». Уклонились.