Одиночный выстрел

Орлов Алекс

– Эх, даже мурашки по спине! – громко произнес появившийся в цеху Тревис.

– Что, похоже? – усмехнулся Бекет.

– Да уж! Только дыма не хватает! А это что за бочонки?

– Это фары. Фонари по-вашему.

– Тоже на масле?

– Нет, там немного другой метод заложен… Господин прелат поднялся?

– Давно уж. Наследник приболел – должно, простудился, вот его светлость чуть свет ходил его проведать.

Они помолчали. Тревис провел рукой по готовому корпусу и задумчиво произнес:

– А вот если бы великана

из дерева сделать, он бы пошел?

– Смотря как делать. Может, и пошел бы, – уклончиво ответил Бекет.

– Коробки ночью перегонять станем?

– Да, так будет лучше.

– Я даже знаю, где мы их спрячем. Ветками закидаем, снежком присыплем, и «колесницы» их ни за что не найдут.

62

Переброска макетов в лесные укрытия началась вскоре после полуночи. В сопровождении отряда из двух сотен верховых гвардейцев «броневики» растворились в темноте, среди начавшегося снегопада.

Как и предсказывал накануне Тревис, в ночь разыгралась сильная вьюга, бывшая теперь на руку солдатам Гудрофа, поскольку в такую погоду «маскоты» в воздух не поднимались.

Вскоре после первого отряда выступил отряд прелата Гудрофа с полутора сотнями гвардейцев и группой, состоявшей из Бекета, Тревиса и еще двадцати кавалеристов.

Холодное оружие и пояс Бекет приторочил к седлу, а под рукой держал пистолет-пулемет, так ему было привычнее. Поверх надежного летного комбинезона он надел суконную солдатскую накидку с капюшоном, а в его седельной сумке имелись две пары холстяных обмоток.

При долгом сидении в снегу смена сырых обмоток на сухие спасала от холода.

Несмотря на темноту, снег и ветер, отряд двигался уверенно и за несколько часов, понадобившихся, чтобы добраться до леса, ни разу не остановился.

У самой опушки они нагнали головной отряд, двигавшийся медленнее из-за необходимости тащить на пристяжке оба макета. Впряженные в диковинные телеги дромы бодро тянули их по снегу, но передвигаться так же быстро, как строевые лошади, не могли.

Обменявшись несколькими фразами, проводники отрядов начали разводить колонны. Отряд с макетами продолжил свое движение с прежней скоростью, а отряд прелата стал обходить его по обочине, сминая лошадиными копытами низкий кустарник.

Еще примерно через четверть часа группа Бекета разделилась с отрядом прелата и, сойдя с дороги, двинулась по лесной тропе, сразу снизив скорость.

Какое-то время они еще могли ехать, затем двое разведчиков сошли на снег и двинулись вперед, ведя лошадей на поводу. Однако вскоре сойти с лошадей пришлось всем, поскольку лес становился гуще, а снег – глубже. Оставалось лишь удивляться, как гвардейцы ориентировались в таком темном, засыпанном снегом лесу.

Прежде чем группа остановилась, Бекет успел порядком взмокнуть.

– Все, лошадей оставим здесь, – сказал Тревис. – Дальше пойдем без них.

– Хорошо, – согласился Бекет и встряхнулся,

чтобы сбросить с накидки снег, который все не прекращался. Рядом едва угадывались засыпанные снегом еловые лапы, и под них, как под навес, бойцы отряда начали ставить лошадей.

Прежде чем отдать свою лошадь, Бекет забрал холодное оружие и дополнительные обмотки и с тем был готов двигаться дальше.

У Тревиса поклажи оказалось побольше, он нес запас еды и еще две скатки из овчины на тот случай, если им с Бекетом придется ночевать в сугробе.

– Ну, идем, что ли? – спросил он.

– Да, я готов, – ответил майор, и они двинулись в глубь чащи, шагая по рыхлому и легкому снегу.

К реке Тревис и Бекет выбрались нескоро, им пришлось сделать две передышки, прежде чем удалось выйти к черной, не успевшей замерзнуть воде.

– Скоро рассветет, – сказал Бекет, остановившись на берегу.

– Ничего, мы уже близко… – ответил Тревис и, перекинув мешок на другое плечо, двинулся по обрывистому берегу.

Еще через полчаса они достигли пещеры, в которой на полусогнутых опорах их дожидался робот.

Тревис зажег походный светильник и обошел машину вокруг, в который раз восторгаясь мощью и необычным видом того, чего он раньше не видел никогда.

В пещере было сухо и почти не чувствовалось бушевавшей снаружи непогоды. Бекет расположился на овчинной дохе и неспешно грыз сладкий сухарь. Половина дела была сделана, теперь оставалось дожидаться действий пиратов. Как только они решатся продолжить промысел, можно начинать операцию.

– А скажи, Григ, в том краю, где ты живешь, такие штуки среди людей ходят? – спросил Тревис, присаживаясь рядом с Бекетом.

– Нет, это боевая машина. Они используются, только когда война, а среди людей в городах бегают коляски, вроде тех, что мы из дерева смастерили. Только они с окнами, как парадная карета прелата Гудрофа.

– Но без лошадей? – уточнил Тревис.

– Угадал, без лошадей.

– У вас там что же, лошадей совсем нет?

– Ну почему же? Есть лошади. Но их держат лишь богатые люди, а те, кто попроще, обходятся самобеглыми колясками. Так дешевле.

– Чудно, – произнес Тревис и покачал головой. – Лошади, стало быть, дороги, а эдакие штуки – дешевы. Чудно.

Тревис тоже достал сухарь, и они с Бекетом стали хрустеть вместе.

– А вот скажи, Григ, ты у себя там какую должность выполняешь? Ты ведь не из торговых людей, я правильно понял?

– А как ты понял?

– Ну… мундир на тебе, значит, ты человек казенный…

– Казенный, – согласился Бекет, улыбаясь.

– Но и не писарь. Стрелять умеешь, с мечом вон какие штуки выделываешь. Значит, солдат, а точнее, офицер, правильно?

– Правильно. Я что-то вроде судьи.

– Судья? – удивился Тревис и даже перестал сухарь грызть. – А какой судья – городской или мператорского величества?