Одинокая республика

Спящий Сергей Николаевич

Ко всем прочим обязанностям Фата, как единственного паранормала из древнего рода, добавилась обязанность обучать неопытных одарённых, у кого учёные обнаружили минимально необходимые способности к оперированию силой. В их число попала и Мата, крохотный дар которой научились временно и почти без вредных последствий раздувать химией. Так курсант стал наставников по магии, а командир третьего отделения — ученицей.

Нельзя сказать, чтобы сложившаяся ситуация доставляла Мате удовольствие. Нет, по старым временам, попасть в обучение к пусть молодому, представителю пусть даже второстепенного, древнего рода было большой честью и неимоверной удачей. Но то в старые времена, а сейчас

новые! Бывшая наёмница, лишняя дочь, пленница и рабыня, чья короткая жизнь, не появись земляне, должна была закончиться в ядовитых лесоах, лейтенант Мата ярко и сильно ненавидела тех, кто именовал себя «высшими», отводя для остальных роль «низших». АнФат был «высшим». АнФат был младше Маты, пусть даже всего на несколько лет. Но не было некого, кроме него, кто помог бы разобраться в основах управления разогнанной химическим допингом силой.

И почему только человек устроен так, что не может просто принять что-то неприятное, если оно неизбежно, а бесится и злиться?

При входе их окатила волна тёплого воздуха. В институте было тепло, уютно, ярко блестел натёртый дронами-уборщиками пол и еле уловимо пахло апельсинами и корицей. Дмитрий Николаевич лично вышел поздороваться с Матой. За спиной руководителя исследовательской группы мялись двое учёных и человек в форме. Последний за Фатом, наверное, поведёт на полигон, проверять какие-нибудь хитрые схемы взаимодействия земной техники и магических големов.

— Добрый день, Дмитрий Николаевич. Снова общее обследование?

— Здравствуйте, Мата. Всё верно. Необходимо тщательно отслеживать динамику изменения показателей, поэтому без предварительного обследования никуда.

Фат ушёл с военным. Грана забрали два молодых парня, один в универсальном комбинезоне, другой в футболке с высоким воротников, совсем не похожие на учёных. Мата сделала себе заметку узнать о прогрессе Грана. Парень и без того стреляет как бог, чего же он сможет добиться, усилив свои узконаправленные способности допингом?

Пока шли по коридору к специализированной медицинской капсуле выполняющей роль диагноста, Дмитрий Николаевич попенял Мате за пропуск предыдущего визита.

— Вы ведь понимаете, — потупилась Мата, — служебная необходимость. Поверьте, я очень серьёзно отношусь к вашим исследованиям.

— Понимаю, понимаю, — замахал руками Дмитрий Николаевич, — но и вы поймите. Очень важно собрать статистику, динамику изменения. По сути всё, что у нас есть это усилитель способностей — модифицированный препарат на основе клеточного регенератора, да и он найден фактически случайно. Причём найден военными, а не учёными, что, знаете ли, бьёт по самолюбию.

— Мы стоим на месте, — заметила Мата.

Дмитрий Николаевич блеснул глазами: — Вы правы, стоим на месте! Но открытия не делаются по желанию. Наука — это не сверхумственная сила, чтоб ей было пусто! И самое обидное — вроде бы вокруг разбросанно много ключей, много ниточек, но за какую не потяни, на выходе пустышка.

— Нет, мы стоим на месте, — пояснила Мата, — в прямом смысле, а не в фигуральном.

Заговорившийся учёный и вправду не заметил, как короткий коридор закончился, и они пришли в лабораторию. Работающие с диагностическим оборудованием ассистенты при виде руководителя исследовательской группы отложили дела, но прервать погруженное в размышления начальство не решались.

— Да-да, конечно, — Дмитрий Николаевич с удивлением огляделся, как будто не ожидал, что ведущий в лабораторию коридор приведёт именно в лабораторию. — Товарищи, оставляю нашего командира вам. Обычное обследование по девятому протоколу. Отчёт в архив, в общую рабочую группу и мне на коммуникатор.

Если найдёте что-то необычное, вызывайте. Вроде бы всё объяснил? Ах да, Мата, как закончите, поднимайтесь в двадцать седьмую комнату на урок по управлению паранормальной активностью. Вояки обещали сегодня не занимать время курсанта Фата слишком долго. В кои-то веки что-то останется и по нашу душу. Инъекцию допинга сделаем сразу в комнате. Вот, теперь точно всё сказал.

Дмитрий Николаевич повернулся, чтобы выйти, но оглянулся и сказал: — Только постарайтесь не разнести двадцать седьмую как двадцать четвёртую, ладно? Оборудование довольно сложное, даже не знаю можно ли его произвести здесь, а поставки с большой Луны временно прекратились, сами знаете.

Не дожидаясь ответа Маты, Дмитрий Николаевич выставил руки, будто отталкивая от себя возможные возражения: — Постарайтесь, пожалуйста. Курсанту Фату тоже скажу и остальным, но вы, пожалуйста, проследите.

— Постараюсь, — пообещала Мата снимая куртку и вещая на стул.

— Вот и славно, — кивнул руководитель исследовательской группы.

Обследование занимало чуть меньше получаса, причём дремать во время него было нельзя. Оставалось думать о всякой всячине. Мате вспомнился её первый урок с АнФатом.

Она тогда пришла взвинченная и злая на необходимость заниматься с этим выскочкой из бывших «господ» сумевшем без мыла пролезть в молодую республику. Чем больше Мата злилась, тем каменей и неподвижной становилось её лицо. В своё время Констант рассказал ей сказку про девочку Герду и снежную королеву, никогда не смеющуюся, никогда не плачущую, повелевающую ледяными големами. И Мата чувствовала себя снежной королевой, только без умения повелевать. От введённого допинга подташнивало и как будто бы в груди разгоралось крохотное, но яростное, злое, обжигающее солнце. Злое, как сама Мата.

Потом, учёные, под руководством Дмитрия Николаевича, усовершенствовали допинг. Тошнить практически перестало и солнце в груди больше не кололо лучами, как раскалёнными иголками, а скорее гладило и чуточку щекотало. Но это потом, а тогда тошнило так, что хотелось закрыть глаза, но закрывать было нельзя потому, что стоило только Мате сжать веки, как вокруг неё начинали подниматься в воздух и летать мелкие предметы под действием хаотичных выбросов неоформленной силы.

АнФат, наверное, тоже был не в лучшем настроении. Во всяком случае предварительно его несколько часов мучали учёные, а вечером он должен был сдавать экзамен, доказывая, что понял и усвоил очередную часть учебной программы. Дорвавшись до представителя древнего рода, добрейший Дмитрий Николаевич превращался в сущего дьявола готового чуть ли не разобрать курсанта на части, лишь бы только понять, что такое эта пресловутая «сила» и как тот ею управляет. Несколько часов непрерывных исследований кого угодно выведут из себя, но внешне Фат оставался спокоен. Разве только под глазами пролегли длинные тени, а нос заострился, будто клюв хищной птицы.

— Здравствуй, товарищ командир.

— Здравствуй, курсант или мне следует, на время наших занятий, именовать тебя наставником? — не смогла скрыть проклюнувшееся в голосе раздражение Мата.

Это потом, Фат станет обучать почти два десятка неопытных, сидящих на химическом допинге, паранормалов. А тогда они занимались только вдвоём и для каждого это было первое занятие. Они расположились в двадцать четвёртой комнате, той, которую позже, во время одного из занятий, неопытные маги полностью разнесут, безвозвратно сломав и разбив скрытое под декоративными панелями сложное оборудование, на горе сущему дьяволу от науки, добрейшему Дмитрию Николаевичу.