Одинокая волчица
Шрифт:
— Совершенно независимое существо, — усмехнулась тогда Алина, заметив, что я любуюсь её «египтянкой». — Никакие «кис-кис» не воспринимает, гладить себя позволяет только изредка, под настроение, посторонних людей вообще игнорирует. Вот Нафаня — нормальный кот, без всяких отклонений.
Алина погладила серого и пушистого Нафаню, который благодарно заурчал и принялся тереться головой о хозяйку.
В тот раз меня мучили сугубо личные проблемы. Работа не клеилась, здоровье оставляло желать лучшего, личной жизни, как таковой, не было. Алина с её замечательными картами Таро оставалась
Черная кошка Феня соскользнула с подоконника и мягко вспрыгнула ко мне на колени. Она не стала сворачиваться клубком или тереться мордочкой о мой подбородок — о нет, её такие глупости не волновали. Она села на задние лапы, мордой (чуть не сказала «лицом») к моему лицу, приподняла передние лапы и стала… гладить ими меня по щекам, не выпуская когтей. Я окаменела, у Алины, похоже, тоже было нечто вроде шока. Сцена длилась несколько минут, причем Феня не издала ни единого звука. А потом так же внезапно убрала лапки с моего лица, спрыгнула на пол и с достоинством удалилась.
— Это что же было? — с трудом обрела я дар речи. — Она часто так… массирует?
— Впервые вижу, чтобы Феня вообще к кому-то, кроме меня, на колени влезла, — ответила Алина. — А уж этот фокус — тем более. Знаешь, по-моему, она с тебя порчу снимала. Можешь мне, конечно, не верить…
Я прислушалась к себе — и поверила. Жалость к себе испарилась вместе с чувством дискомфорта. А на смену пришло спокойствие. И ясность мысли. Может быть, гордая черная кошка действительно сняла с меня неведомо кем наведенную порчу? Не знаю…
Но в кошачьи таланты с тех пор уверовала, а к Галкиному любимцу Марсу отношусь с таким скепсисом лишь потому, что не представляю себе никакой мистичности в этом забалованном, заласканном и раскормленном рыжем создании. А вот поди ж ты! Наверное, придется пересмотреть некоторые свои позиции.
— Давайте посмотрим, — предложила Алина и повернулась к Никите. — Маленький, принеси мою сумку. А потом сгинь.
Мы с Галкой одновременно поперхнулись табачным дымом. Ни её, ни меня нельзя было назвать Душечками, но такой вольности в общении с партнерами мы себе все-таки не позволяли. Эмансипация на марше. Алина заметила наше смущение и весело рассмеялась:
— Все нормально, девочки. Жизнь нужно брать за морду, тогда все будет так, как хочется. А кто добренький, того и…
Соленое словечко, завершившее фразу, отрезвило и меня, и Галину. Действительно, все нормально. Если мужик позволяет так собой манипулировать, значит, ему это нравится. Чего кудахтать-то, в самом деле?
«Маленький» принес сумочку Алины и, как ему и было приказано, сгинул. Алина достала колоду карт странного вида, перетасовала их и повернулась к Галке.
— Положи руку на колоду, — сказала она.
Галка послушно проделала требуемое. Алина разложила карты на столе, какое-то время вглядывалась в них, потом произнесла:
— Шестнадцать и тринадцать — двадцать девять… Что я хочу сказать? С этой женщиной действительно случилось что-то
Мы с Галкой переглянулись. В глазах моей подруги читался некоторый скепсис. Я же, общаясь с Алиной довольно продолжительное время, имела возможность убедиться, что она попадает в яблочко в девяти случаях из десяти. И мне стало откровенно не по себе.
— Поговорим с нашими сыщиками? — предложила я. — Посоветуемся? Юлю, по-моему, в любом случае надо искать. Хотя бы для того, чтобы убедиться: все в порядке.
Последнюю фразу я произнесла исключительно ради того, чтобы успокоить Галину. При всем её феноменальном хладнокровии, нервы у девушки все-таки имелись. И просто так играть на них было бы негуманно. Надежда, как известно, умирает последней.
— Поговорим, — согласилась Галка. — Глупо, в самом деле, нервничать и гадать на кофейной гуще. Ой, извини, Алина, — спохватилась она, сообразив, что ляпнула бестактность, причем в моем излюбленном стиле. — Я не хотела…
— Порядок, — великодушно отозвалась Алина. — Я все поняла правильно. Пошли в комнату, мужчины, небось, заждались.
— Там Милочка, — нерешительно сказала я. — Ей нельзя нервничать…
— А чего ради она будет нервничать из-за незнакомой тетки? — искренне удивилась Алина. — Они же друг друга не знают, правда?
— Милочка способна расстроиться даже из-за голодающих африканских детей, — невесело пошутила я. — Тонкая натура, не чета некоторым.
— Не можем же мы все собраться тут, на кухне, и оставить Милочку с Никитой, — озабоченно сказала Галка. — Она все равно все поймет.
— У меня идея, — сказала я. — Мы с Алиной пойдем в комнату, я попрошу Андрея выйти на кухню, а сама пойду за ним. Обойдемся пока без Павла.
— Ну, пожалуй, — неуверенно согласилась Галка. — Эх, жалко, Тарасов не во время уехал в командировку! Без него я всегда теряюсь.
Тут в кухню очень кстати заглянул Андрей.
— Вы что, девичник устроили? — весело осведомился он. — Наташенька, ты все-таки хозяйка, да и новорожденная, кстати, тоже.
— Андрей, пропала Галкина подруга, — взяла я с места в карьер. — надо что-то делать.
Андрей — надо отдать ему должное — моментально стал серьезным, присел к столу и закурил.
— Факты, — потребовал он. — Максимум фактов, минимум эмоций, поэтому говорить будет Галка. Остальные свободны.
Алина все поняла правильно и отправилась в комнату. Я последовала за ней, намереваясь убрать со стола грязную посуду и подготовить все для чая. В комнате царила идиллия: Никита показывал карточные фокусы, Милочка смотрела на него с открытым ртом, как маленький ребенок на Деда Мороза, а Павел любовался Милочкой. Зря мы волновались: никто нашего отсутствия даже и не заметил. При появлении в комнате Алины Никита едва приметно вздрогнул и бросил на неё вопросительный взгляд.