Одинокая женщина ищет...
Шрифт:
Или огонь, мерцающий в сосуде?"
Н. Заболоцкий
Некоторые женщины думают, что они не привлекают мужчин потому, что им не повезло с внешностью - мужчины равняются на эталоны красоты, всех этих "мисс", которые призывно смотрят с обложек журналов и с экранов, и хотят, чтобы спутницей жизни стала такая же красотка.
Но дело не во внешности. Женщина с самой заурядной внешностью может быть счастлива в любви, и её муж (любовник) пылинки с неё сдувает, она для него самая-самая. А другая - просто красавица, вокруг неё рой поклонников, а она несчастлива. Поклонники приходят и уходят,
Красота - лишь первоначальный эротический стимул для мужчины, но не залог счастья. Даже к привлекательной внешности желательно "приложение" в виде положительных личностных качеств. А если таковых нет, то даже судьба писаной красавицы может сложиться весьма драматически.
Так что я бы продолжила старую пословицу так: "Не родись красивой, а родись умной". Не в смысле интеллекта, а в смысле "женского ума", который для женщины гораздо важнее интеллекта. Тогда и счастье будет. А ловить "птицу счастья" за хвост, надеясь лишь на собственную внешность, - очень рискованно.
В студенческие годы я подрабатывала манекенщицей в Доме моделей. Со мною работали две подруги, Эмма и Алла, обе фантастически красивые женщины. Эмма - женщина южного типа, жгучая брюнетка с огромными черными глазами, чувственным ртом, точеным профилем и гладкой, матово-белой кожей, с роскошными формами. Ее бюсту завидовали все наши манекенщицы - шутка ли, 5 номер и она не носила бюстгальтера, её бюст и так "стоял", и на него можно было чуть ли не облокачиваться.
В целом её фигура была немного тяжеловата для манекенщицы, но наш ведущий модельер, который, в отличие от всех остальных, не был гомосексуалом, не смог остаться равнодушным ни к Эмминому бюсту, ни к её пышным бедрам. Но Эмма в силу отсутствия ума даже не сумела распорядиться тем, чем так щедро одарила её природа.
Она выросла без отца, мать её была уборщицей в нашем же Доме моделей. Она преждевременно постаревшая, ко всему равнодушная женщина, у которой, кроме Эммы, было ещё трое детей более младшего возраста и внешне все разные. Кто был отец Эммы - никто не знал, по-моему, не знала и сама мать. Откуда такой южный цветок вырос на помойке, - уму непостижимо. Все младшие братья и сестры Эллы были на неё совершенно непохожи. Мать Эммы брала их с собой на работу, так как ей не кем было их оставить, и они постоянно путались у всех под ногами, всем мешали, шумели, визжали и дрались, настоящие оборвыши, чумазые и вечно голодные. Мы называли их "гаврошами" и подкармливали сладостями. Эмма с её тяжелой, царственной поступью, гордо вскинутой головой на длинной красивой шее, казалась существом из другого мира и трудно было поверить, что они одной крови.
И вот такую неземную красоту Эмма не ценила, вернее, ценила, но своеобразно. Она потеряла девственность лет в 10, она и сама не помнит точно, а потом не отказывала никому. Любой шофер, который её подвез, зритель из зала после просмотра, первый встречный мог попользоваться роскошным Эмминым телом, причем, бесплатно. Даже на то, чтобы совмещать работу манекенщицы со столь "прибыльным" делом, как торговля собой, её ума не хватало. Желающие бы точно нашлись. Не то, чтобы она была очень нравственной, ей это просто не приходило в голову, хотя зарабатывала она мало и денег ей вечно не хватало. Правда, в то время проституция была непопулярна, не то, что сейчас.
"Конек" Эммы - сильно декольтированные вечерние платья. Из всех манекенщиц только на ней они смотрелись так, как надо, как и положено роскошной женщине. После Эммы никто из нас не решался выйти на подиум в вечернем туалете, и её обычно пускали последней,
Пока Эмма молчала и загадочно улыбалась, она выглядела роковой женщиной. После просмотра нам разрешалось три дня ходить в туалетах, которые мы демонстрировали. Но три дня обычно растягивались и на месяц, и на три. Элла любила ходить в театр в одном из вечерних туалетов, которые она демонстрировала на подиуме. В те времена не было светских тусовок, и театр был единственным местом, где можно было появиться в таком роскошном туалете. Эмма сидела в ложе, сверкая своими обнаженными плечами, с макияжем, который обычно делали для просмотра, застыв, как изваяние. Со стороны - просто царственная женщина. Лица всех представителей сильного пола были обращены не на сцену, а на ложу, где с гордо поднятой головой восседала Эмма.
Мужчины при виде Эммы теряли дар речи. Те, кто видел её впервые, называли её роскошной женщиной, женщиной-вамп, царицей Клеопатрой. А те, кто знал Эмму поближе, называли её "коровой", а её приятельницы - "беспросветной дурой". К сожалению, интеллект красавицы-Эммы соответствовал её прозвищу. Пока она молчала с царственным видом, - мужчины таяли и млели, но стоило ей открыть рот, - все её очарование терялось. Красоту Эмме Бог дал, а вот умом обидел. Даже Эллочка-людоедка, персонаж "12 стульев", по сравнению с нею была интеллектуалкой.
Первого ребенка Эмма родила от заведующего крупным универсамом. По тем временам он считался "богатеньким", и Эмма была уверена, что таким образом обеспечит себя на всю жизнь. Приятельницы давали Эмме советы, как "по-умному" его "окрутить", чтобы "доить" всю жизнь, но она вбила себе в голову, что он непременно должен развестись с женой и жениться на ней. "Да его жена - старая кляча с перманентом, куда ей до меня!", - заявляла Эмма, вздернув подбородок и капризно надув губы, подражая Бриджит Бардо. Но Эмма не учла, что "старая кляча" работала на ответственной должности в горкоме партии. Развод, внебрачный ребенок, женитьба на "шлюхе", - все это могло разрушить карьеру её любовника. Рисковать партбилетом и своей карьерой любовник Эммы не стал.
Вместо того, чтобы прислушаться к совету подруг и решить вопрос с алиментами полюбовно, без огласки, которой так боялся её любовник, Эмма пригрозила, что подаст на него в суд, но ничего не добилась. Высокой нравственностью Эмма не отличалась, это было всем известно, и ему не составило никого труда доказать, что отцом ребенка мог быть любой из её многочисленных любовников.
Надравшись с горя, Эмма отправилась к нему домой выяснять отношения, расцарапала лицо его жене, перебила посуду, оказалась в милиции, получила 15 суток. Поглазеть на неё собиралась целая толпа - Эмма в роскошном туалете с обнаженной спиной подпирала стену, держа в руках метлу. Когда я смотрела фильм "Интердевочка", я сразу вспомнила эту живописную сцену, правда, в отличие от Любови Полищук, Эмма не пела и не острила, а не переставая материлась, поминая недобрым словом и доблестную милицию, и своего бывшего любовника, и его жену. Через пару дней её выручили, но руководство Дома моделей пригрозило ей, что это в последний раз.